В сентябре 2007 года Стивен Вайнберг, лауреат Нобелевской премии по физике, на конференции в Научном институте космического телескопа в Балтиморе заявил: «Международная космическая станция – это пустое место на орбите». И это было только начало. Он продолжал:

Никаких важных научных результатов на ней не получено. Я бы даже сказал, что едва ли на ней получены хоть какие-то научные результаты. И, знаете, я пошел бы еще дальше и сказал бы, что вся чудовищно дорогая программа пилотируемых космических полетов не произвела ничего, что имело бы научное значение.

И в тоже время бюджет NASA растет, ив основе этого роста – инфантильная фиксация президента и администрации NASA на идее посылки человека в космос.

Эти настроения – не новость. Их разделяют многие именитые академики, на которых в детстве произвели глубокое впечатление полеты американских астронавтов на Луну. Похожая неудовлетворенность недооценкой науки проглядывает и во взволнованном и полном досады заявлении об отставке, написанном Дональдом Уайзом, научным руководителем и заместителем директора Центра исследований Луны программы «Аполлон», направленном заместителю главного администратора NASA Гомеру Ньюэллу в августе 1969 года, всего через месяц после благополучного возвращения «Аполлона-11» на Землю:

Я пришел в Агентство, потому что ученый совет NASA, членом которого я состоял, по-видимому, не имел никакого влияния на программу пилотируемых полетов к Луне. Я решил поработать внутри этой системы, чтобы придать в ней больший вес голосу ученых, но в результате убедился, что она точно также глуха и к научным рекомендациям, идущим изнутри нее…

До тех пор пока главный администратор и его заместители не поймут, что наука является основной задачей пилотируемого космического полета и что она должна быть обеспечена соответствующими человеческими ресурсами и деньгами, любой другой ученый, который занял бы мою освободившуюся должность, скорее всего, тоже потратил бы это время впустую.

Эти два критических высказывания разделяет около сорока лет. И все же за это время, несмотря на значительные вариации от года к году, на науку было истрачено примерно 25 % бюджета NASA. Две вещи можно считать несомненными: во-первых, когда NASA процветает и хорошо финансируется, то же самое происходит и с научным портфолио Агентства; и, во-вторых, деньги, не потраченные на Международную космическую станцию, вовсе не поступают автоматически в научный бюджет. Не забудем, что самим своим существованием NASA обязано холодной войне. Ни один астрофизик не должен думать, что NASA создано для финансирования нашей науки. Мы всего лишь виляющий хвост огромной геостратегической собаки, которая принимает решения, не имеющие непосредственного отношения к «хотелкам» астрофизики. Идея превосходства является движущей силой науки потому, что наука – лишь довесок к геополитике.

___________________

Сотрудничество и его немного менее требовательный собрат, кооперация, принципиально труднодостижимы. А если они все же достигнуты, им начинают чинить препятствия, демонстративно отворачиваются, саботируют или используют как средство в политической игре – а это может угрожать имиджу МКС, ее обязательствам, управляемости и продолжительности существования. Для Соединенных Штатов, официального управляющего и «доминирующего партнера» космической станции, сотрудничать или не сотрудничать – вопрос в высшей степени политический. И обычно ответ на него связан либо с Россией, либо с Китаем.

Утром 2 апреля 2014 года, через две недели после того, как Россия присоединила Крым, NASA выпустило внутренний документ, в котором сообщалось, что агентство прекращает «все контакты NASA с представителями российского правительства». Некоторым комментаторам этот ход показался рискованным: Россия могла просто-напросто перекрыть США доступ на корабли «Союз», которые после закрытия американской программы шаттлов оставались для Соединенных Штатов единственным средством доставки на станцию. Позже в тот же день поступило еще одно сообщение: «NASA и Роскосмос, однако, будут продолжать совместную работу по поддержанию безопасности и непрерывности операций на борту Международной космической станции. NASA сосредоточит усилия на возвращении запусков пилотируемых космических кораблей на американскую землю и избавлении от нашей зависимости от России при выходе в космос». Вскоре Соединенные Штаты и Евросоюз ввели целый ряд санкций против России, в том числе запрет на поставку некоторых высокотехнологичных американских компонентов, важных для российской промышленности.

В середине мая 2014 года Россия предприняла ответные меры. До этих осложнений Соединенные Штаты планировали поддерживать работоспособность МКС до 2024 года, на четыре года дольше, чем согласованная до этого дата окончания миссии в 2020 году. Теперь заместитель премьер-министра России объявил, что его страна не только прекратит сотрудничество с МКС после 2020 года, но в некоторых случаях и прекратит экспортировать в Соединенные Штаты российские ракетные двигатели – потенциально сокрушительный ход, который в последующие десятилетия может утвердить российское доминирование в космосе.

На американских ракетах «Атлас III» и «Атлас V» установлены российские двигатели РД-180; на американских ракетах «Антарес» – РД-181. Десятки важных американских космических миссий, от дальних космических зондов, таких как марсоход Curiosity, до спутников-шпионов и спутников системы раннего предупреждения – не говоря уж о грузах, предназначающихся для МКС, – доставляются к местам своего назначения ракетами «Атлас» и «Антарес». В военной области опора США на русские ракетные двигатели превратилась в настоящую зависимость, в разновидность вынужденного сотрудничества: ракеты «Атлас V» производит United Launch Alliance, совместное предприятие компаний Lockheed Martin и Boeing, которому в 2014 году практически принадлежала монополия на запуски американских военных спутников. В соответствии с новыми экспортными ограничениями, введенными Россией, будут запрещены только поставки для ракет, предназначенных для военных запусков. Но на практике Соединенным Штатам будет трудно импортировать любые ракетные двигатели.

На введенный Россией в 2014 году запрет на экспорт двигателей Конгресс ответил собственным запретом на экспорт двигателей. Хотя в декабре 2015 года этот запрет был снят, некоторые члены Конгресса продолжали настаивать на его возобновлении. В начале 2016 года, если верить сайту NASASpaceflight.com, те, кто доказывал, что Конгресс «поставил интересы российской экономики выше интересов обороноспособности и национальной безопасности США», воевали с теми, кто хотел оттянуть «сокращение рынка запусков» до тех пор, пока окончательно не созреет американский аналог двигателя для ракет «Атлас V». Силы, ратовавшие за запрет, проиграли. К концу 2016 года продажи российских ракетных двигателей вернулись к прежнему уровню. Российское новостное агентство ТАСС объявило, что Россия в 2017 году поставит Соединенным Штатам 19 двигателей, указав, что «на фоне ухудшающихся отношений с Россией Конгресс США ранее наложил запрет на использование этих двигателей после 2019 года, но впоследствии снял его, когда стало ясно, что Соединенные Штаты в ближайшие три года не смогут разработать собственные двигатели». Все эти угрозы, ответные угрозы, обвинения и позерство служили только одной цели: замаскировать всем этим шумом подписанное двадцать лет назад многомиллиардное соглашение о поставке 101 двигателя РД-180.