Автобус оказался аэромобилем. Длинный такой, с рядами удобных кресел. Только вот без ноутбуков всяких и компьютеров. Мне даже как-то необычно показалось, словно чего-то не хватает.

Уселись мы с Алланой рядышком, на всякий случай. Банга, нахал, в соседнее кресло прыгнул и свернулся на нем. Какой теперь из него сторожевой пес? Он же богом был!

Охранники сели один – впереди, второй – сзади, офицер – сбоку. Положили перед собой бластеры. Какая беспечность! А если я спецназовец из Империи? Сейчас прыгну, оружие выхвачу, всех перестреляю и сбегу? Нет, все службы охраны во Вселенных какие-то очень уж инфантильные и доверчивые, даже странно немного.

Аэромобиль дрогнул и плавно поднялся вверх. Я сжал пальцы Алланы: «Все будет хорошо».

Мир из окон аэромобиля оказался не таким уж и зловещим, как можно было себе представить. В Аду предполагается что? Кипение смол, варение грешников, стоны и срежет зубовный... А вот ничего подобного! Нормальный, совершенно не урбанистический пейзаж. Стыдно сказать: ни единого завода, ни одной дымящей трубы! И ни скал, облитых лавой, ни развороченных пластов земли, ни открытых шахт – ничего! Даже не видно следов поворота рек с юга на север или с запада на восток! Даже бутылки пустые нигде не валяются! И ни одной мусорной кучи. Вот это да! Как они живут без отходов? Уму не постижимо! Ну никакого вмешательства в дела природы! Что здесь вообще происходит?

Вот у нас, подле Екатеринбурга, деревень – по десятку на каждый квадратный километр понатыкано. И это нормально. В Империи я тоже на город Дроорд насмотрелся. Впечатляет, хотя это был – далеко не мегаполис. В общем, везде, повсюду в известных и понятных мне мирах чувствовалось жизнеутверждающее торжество научно-технического прогресса. А здесь что? Тайга. Куда ни глянь – всюду леса и реки. Наверное, комары жирные, размером с зайца... Ах, как вертелись в моей голове слова любимой песенки босса: «Владимирский централ. Этапом из Твери... Лежит на сердце тяжкий груз!» Вот-вот. У нас в Екатеринбурге ведь декабристы жили. Пешком по этапу шли, как урки. Через леса и горы. Очень похожая местность. В общем, глушь, Саратов. Чего-то я совсем пригорюнился. Кажется: радоваться надо. Красота-то внизу какая! А к чему она, если внизу одни демоны проживают?

А еще я вдруг подумал, что с бесами нам явно не по пути. Божественное провидение вело народы вперед. Порох и заводы – благо, но о двух концах. Видимо, дьяволята просто не понимают дидактику. Или это я окончательно запутался.

Добро и зло. А существуют ли они вообще? Почему боги создали рудники, а бесы хранят природу в первозданном виде? В чем тут подвох? А главное, почему именно мне на долю выпало счастье узнать всю правду о мире? Ну, сбегу я отсюда рано или поздно, а дальше-то что? Жить-то потом как? Ох, права была Аллана. Вернусь в Россию и сопьюсь... Или в дурдом отправят.

Минут через двадцать наша посудина пошла на снижение и вскоре состыковалась с одинокой черной башней, возвышающейся на горе над рекой. Ну конечно! Как же я сразу не догадался! Бесы же всегда жили под землей, как гномы. Только вот на фига в шахтах крылья? Где там лавировать-то, если бес раз в двадцать массивнее летучей мыши? Впрочем, это у земных бесов крылья есть, а у этих, у местных, похоже, не было. Ну, или бесы эти все свои ненужные наросты ампутировали. Сделали, так сказать, обрезание крыльев и хвостов во славу Люцифера.

Банга заскулил. И я сразу понял, чего он хочет. Вот паразит! Ему бы только жрать да гадить! Собака он, а не бог! Ладно, в Зале Ожидания за ним компьютер прибирал. А в Изоляторе от нервного потрясения бедный пес за тем самым камушком, что вывалился почти следом за нами, такую кучу навалил, что даже меня проняло. Когда за нами пришли демоны позорные, я так им обрадовался! Виду, конечно, не показал: типа, мы всегда так пахнем. Раньше с этим проблем было меньше. Впрочем, раньше у меня и псы не жили. Все эти четыре часа в Изоляторе Банга вел активный образ жизни: гонялся за собственной тенью и радовался жизни, как щенок. Интересно, сколько ему лет?

– Господин офицер. – Я зажмурил глаза, ожидая удара по скуле.

Все фашисты и прочие ублюдки почему-то любят бить именно по лицу. Даже не по голове, а по щекам. Нравится им, что ли? Но бес просто повернулся и вопросительно уставился на меня.

– Банга, то есть мой пес, он это... – Я посмотрел на Аллану и завершил фразу: – Ему бы в туалет. В собачий.

В глазах демоненка блеснуло понимание. Это надо же, ничего объяснять, как тупоголовым гражданам, не пришлось. Офицер кивнул головою в сторону отъехавшей двери:

– Войдите вместе с собакой. Через мгновение компьютер смоделирует устройства и под собаку и под вас.

Я чуть рот не раззявил: это надо же какая чуткость!

– А женщине в левую дверь, – добавил офицер.

«Как тут у них все просто, – подумал я. – Свежий воздух, биотуалеты. Как по заказу партии зеленых! Еще бы окно под потолком было для вентиляции».

Меня словно услышали.

Туалет был чистеньким, как станция метро. И хлоркой не вонял. И ручки крана блестели никелем. Красота! Давно я не жил в нормальном мире! Банга увидел ствол дерева и даже затрясся от радости и вожделения.

Да... Бесы-то они, конечно, рогатые, но какие душевные, чуткие, не то что сухари из Империи. Блин, кажется, я начал впадать в какую-то ересь.

Справив нужду, я принялся разглядывать сортир. Это был не туалет, а мечта поэта: светло, просторно. Пара толчков, пара писсуаров, умывальник, бумага в рулоне. Огромное окно, прикрытое жалюзи. И запах персикового дезодоранта. А для Банга – муляж ствола со стоком в виде имитации переплетающихся корней. Нет, определенно мне начинали нравиться Чужие. Я их даже начал уважать.

Интересно, а за окном у них что?

Я привычно собрал жалюзи вверх, потянув за веревочку, толкнул раму от себя и уставился вниз. Мать честная, Екатеринбург! Вид на Оперный театр! И сразу припомнилось, как Славка говорил, что наш Оперный – точная копия Одесского театра. Не знаю, не сравнивал. Одно точно: такой вид может быть лишь из одного здания в городе – из университета. Вон и Свердлов стоит с голубиным пометом на затылке.

Я вздохнул. Знают, бесы, чем пронять! Ясно же, что это имитация, как в Зале Ожидания, но более толковая.

И сразу защемило сердце, так домой захотелось! Там на Плотинке куча летних баров. Славка, босс мой, все по ресторанам шлялся да по прочим закрытым заведениям. «Луна-2000», «У Ганса» – еще десятки мест, в зависимости от настроения. Пару раз в «Карабасе» зависал: говорил, что там стриптиз заводной, а главное, скандальный! А я все больше летние кафешки любил: и по деньгам не накладно, да и ветер с вечерней Исети все приятнее клубных перегаров.

Вспомнил я про дом и сразу почувствовал себя пленником. Вот ведь! В Зале Ожидания не томился, даже в Изоляторе об этом не думал, а тут в туалете – раскис. Это все демоны позорные. У-у-у, сволочи, знают, чем зацепить! Всю душу растравили, как будто и не сомневались, что я окно открою!