Для Инны Немиловой, замужней дамы, Лев Гумилев, уже немолодой мужчина, пусть и доктор наук, стал роковой страстью.

Она была в ярости, когда Гумилев решил уйти из Эрмитажа, сулила ему разные беды. Но предсказания не сбылись, а Инна и Лев продолжали встречаться вплоть до знакомства Гумилева с будущей женой. Когда они все-таки расстались, дело дошло до того, что ко Льву Николаевичу пришел муж (!) Инны и просил не оставлять ее. После расставания первая красавица Эрмитажа, как говорят, «потускнела».

Вероятно, Гумилев удовлетворял не столько плоть, сколько собственное тщеславие. Вот он, недавно еще бесправный зэк, годами оторванный от научных занятий, теперь публикуется в солидных журналах, выпускает книги, защищает докторскую диссертацию и заводит романы с первыми красавицами. И всего добился только собственным умом и талантом.

Гумилев по-прежнему был остроумным и блестящим собеседником. Своим старым и новым знакомым он читал не только домашние лекции по истории, но и стихи Асеева, Анненского, Олейникова, ахматовскую «Поэму без героя», стихи Николая Гумилева. Инна Прохорова называет это «театром одного актера, и актера великолепного. Картавость и плохая дикция, как ни странно, это впечатление только усиливали. Говорил он прекрасным, рафинированным языком Серебряного века, смачно, но с чувством меры приправленным лагерным жаргоном».

Беседы шли под водку, которую закусывали черной икрой, колбасой, сыром. На все застолье хватало пяти рублей. За водкой, икрой и прочей закуской Гумилев посылал своего ученика Гелиана Прохорова.

Время от времени Лев Николаевич говорил: «Уши пухнут», — что означало «пора перекурить». Курил Гумилев легендарный «Беломор», курил беспрерывно. От постоянного курения над окном образовалось большое черное пятно. Он зажигал одну папиросу от другой и смотрел на собеседников сквозь густой дым. Гумилев вообще считал, что курить не вредно, и приводил в пример себя и Анну Андреевну. Такой стиль жизни очень походил на ахматовский (послевоенный и послесталинский).

С будущей женой, художницей Натальей Симоновской, Гумилев познакомился в Москве у своего старого, еще студенческих лет, приятеля Юрия Казмичева. В молодости Лев позировал Казмичеву (тот еще жил в Ленинграде), то есть подрабатывал у него натурщиком. 15 июня 1966 года Гумилев зашел к художнику в гости, а тот пригласил свою знакомую, Наталью Викторовну, приготовить угощение. Но тогда Лев Николаевич только приметил красивую москвичку и, видимо, взял на заметку. Юрий Казмичев, по словам Натальи Викторовны, сослужит роль свахи, но познакомиться поближе они, Гумилев и Симоновская, смогут только в августе 1966-го.

Вернувшись из Праги в конце августа, Гумилев подарил новой знакомой свою книгу с дарственной надписью: «Очаровательной Наталие Викторовне Симоновской от автора. 30. VIII. 1966». Но роман развивался медленно, и следующий раз они с Натальей встретились только весной 1967-го, когда Гумилев приехал в Москву и через несколько дней сделал ей предложение.

В воспоминаниях Натальи Викторовны упомянута дата: 15 июня 1967 года. В этот день, годовщину их знакомства, она должна была приехать к нему в Ленинград, а между приездом и весенним московским романом прошло полтора месяца, значит, Гумилев сделал предложение в последних числах апреля или в самом начале мая.

Гумилев прислал ей открытку: «Я Вас жду 15-го. Всё в порядке. Пол вымыт». В условленный день он встретил ее на Московском вокзале и привез к себе, на Московский проспект. Они стали жить вместе, но официально поженились только в следующем, 1968 году. Шафером у Гумилева был Александр Алексин.

Решение Натальи Викторовны нетрудно понять. Лев Николаевич умел обольстить и более молодых, искушенных и привередливых дам. Наталья Викторовна была уже немолода, а руку ей предложил умный, талантливый, чрезвычайно интересный мужчина, к тому же доктор наук, старший научный сотрудник. «Наталья Викторовна была очень неглупа, коммуникабельна, весьма расчетлива и цепка», — пишет о ней Инна Прохорова.

Симоновская причисляла себя к «московскому бомонду». Ее принимали даже у Михалковых. Наталья Викторовна хвасталась, что за ней ухаживал знаменитый композитор Александров, автор государственного гимна СССР, «Священной войны», дирижер легендарного краснознаменного ансамбля, который и теперь носит его имя. Очевидно, речь шла о далеких временах ее молодости, потому что Александр Александров, автор «Священной войны», умер еще в 1946 году во время гастролей в советской оккупационной зоне Германии.

Но почему Гумилев выбрал именно Наталью Викторовну, ведь у него было много женщин и красивее, и моложе?

Наталья Гумилева вспоминала, что Лев Николаевич, прежде чем ухаживать, начал «дотошно расспрашивать» о ее происхождении, о семье, «пока не убедился, что все в порядке». Что же так интересовало в ее происхождении Льва Николаевича? Дворянская родословная Симоновской? Конечно, не только это. Гумилев со всеми женщинами, кроме Птицы, был достаточно расчетлив. Они были ему нужны как любовницы, как помощницы. Наталья Викторовна сверх того должна была стать и хозяйкой, заботливой, любящей, в меру деловой, так необходимой немолодому и не слишком здоровому человеку.

За десять лет до брака Гумилев жаловался Савицкому, что вынужден тратить драгоценное время на покупки и стряпню, ведь хозяйство вести некому. Тогда же Савицкий настоятельно посоветовал: «Вам нужно жениться, дорогой Лев Николаевич! На Руси столько "девушек хороших". Вы можете выбрать прекрасную подругу жизни и помощницу себе».

Гумилев и без Савицкого это прекрасно понимал, он все больше хотел семейной жизни: «Женатому легче работать, а мне предстоит завершение большой и любимой книги», — писал он брату.

Гумилев выбирал подругу и помощницу, и выбор у Гумилева был. Одновременно с Натальей он сделал предложение еще одной женщине, биологу по имени Зоя. Но та колебалась. «Если колеблется, то пусть не приезжает», — сказал Гумилев.

Свою невесту Гумилев сравнивал и с блестящей Инной Немиловой и остался доволен: «…контакт установлен, чего с madame (Немиловой. – С.Б.) я не мог достичь за 10 лет».

Расчет Гумилева совершенно оправдался. Лев Николаевич получил все, чего только мог желать. Жена оставит работу, чтобы посвятить мужу все время и силы. Вскоре она станет для него незаменимой. Жена выведет клопов, обставит комнату новой мебелью: купит новый диван, круглый столик, хороший антикварный письменный стол, настоящие застекленные полки (старые, сколоченные соседом Павлом полки, однажды обрушились Наталье Викторовне на голову).

Она будет хлопотать о новой квартире для мужа, печатать его новую диссертацию на пишущей машинке, терпеть его характер, который, кажется, только она одна считала «замечательным» и даже «идеальным». Удивительно, но за двадцать четыре года семейной жизни супруги не поссорились ни разу.

Было и еще одно обстоятельство, которое повлияло на выбор Гумилева. Теперь он не хотел детей, а Наталья Викторовна была уже немолода – ей было сорок шесть.

Ко всему прочему жена очень хорошо готовила. «Наталья Викторовна явилась ему как подарок судьбы. В квартире появился порядок, чистота, ухоженность, прекрасный стол», — вспоминал Дмитрий Балашов.