Моя мама, вручающая дедушке его свитер. «Не знаю, каким образом ты ухитряешься терять столько пуговиц».

Монти, приложивший палец к губам и подмигивающий мне.

«Хлебный мякиш, Дэланси. Чтобы отметить дорогу домой».

Пуговица лежала у меня на ладони – доказательство того, что Монти был здесь. Пошарив в траве между камней, я нашла еще несколько пуговиц. Из черепахового панциря, полированного дерева, меди. Все они, все до единой, были мне хорошо знакомы. И каждая являлась неопровержимым свидетельством, приближающим правду еще на шаг.

Монти с самого начала знал, что Саймон – наполовину Путешественник.

Дед настоял, чтобы мы спрятались именно в этом мире.

Он был готов на что угодно, чтобы отыскать свою жену, мою бабушку.

«Не думаю, что он сдал». Озабоченный взгляд матери Саймона. И еще: «Он такой же, каким был раньше».

Удар ладони Адди по моей щеке вернул меня к действительности.

– Прекрати швырять камни, – сказала сестра. – Надо бежать отсюда. Прямо сейчас.

– Монти, – произнесла я и показала Адди пуговицы. – Он приходил сюда много раз.

– Какая разница? Больше он здесь не появится, и мы тоже.

Она схватила меня за руку и потащила к переходу.

Но ведь Монти не знал, что этот мир будет разделен. Он послал Саймона именно в эту отраженную реальность, понимая, что он укрепит ее и расширит. Значит, он собирался вернуться. Но зачем?

Затем, что было ему нужнее всего. За Роуз.

Моя мама говорила, что Роуз была практичной женщиной. Наверное, в свое время они с Монти разработали план. Роуз должна была бежать в этот мир, достаточно стабильный, чтобы она могла в нем существовать, в то же время достаточно диссонансный, чтобы она сумела замести следы, и имеющий довольно много ответвлений, в которые при необходимости Роуз легко могла перебраться. Кулон в виде камертона она не стала брать с собой по той причине, что возвращаться обратно не собиралась.

Наверное, она оставила ложный след в надежде, что Совет пойдет по нему. Но не только его, но и какой-нибудь незаметный знак, который мог понять только Монти. Хлебный мякиш.

Монти не пытался найти ее и вернуть домой. Он мечтал присоединиться к ней.

Но план почему-то не сработал. Похоже, Совет пристально наблюдал за Монти. Не исключено, что при попытке бежать его схватили. Со временем хлебный мякиш утратил свою силу, и след потерялся.

Для моего деда любой мир без Роуз являлся тюрьмой.

Но Саймон делал миры сильнее. А вдруг после того, как он побывал здесь, пуговицы вновь обрели свойства маяка?

Вероятно, Монти надеялся, что они приведут его к Роуз.

Но это было невозможно. Слишком много времени прошло.

Особенно для того, кто готов был рискнуть всей Мультивселенной.

Я подумала о Саймоне, вспомнила его синие глаза, его руки, обнимающие меня. Представила, как он становится серым и начинает мигать, то появляясь, то исчезая – Саймон, затерявшийся где-то в параллельных мирах.

Я вдруг припомнила, как моя мама, покачав головой, сказала: «Вы с Монти два сапога пара».

Скорее всего, она не представляла, до какой степени была права.

Я сунула пуговицу в задний карман и нырнула следом за Адди в портал, чувствуя, как щеки щиплет соль от подсыхающих слез.

– Дэл! – крикнул Элиот, когда мы появились с другой стороны перехода, и бегом бросился к нам. За ним последовал Монти. – Ты в порядке?

– А где Саймон? – спросил Монти, глядя в сторону перехода. – Что вы там наделали?

– Похоже, я провела разделение. Как только мир, в котором находится Саймон, разрушится, все будет… – Я на секунду запнулась и сглотнула остатки слез. – Закончено.

Адди молча крепко обняла меня.

– Разделение? Что ты имеешь в виду? – Лицо деда посерело. – Все ответвление? Вместе с Саймоном?

– А что еще она могла сделать? – Элиот сочувственно посмотрел на меня. – Совет отправил в школу несколько команд. Сейчас они там приводят все в порядок.

– Прекрасно.

Я чувствовала болезненную пустоту в груди, руки и ноги меня почти не слушались. Монти опустился на стоявшую рядом скамью и закрыл лицо руками.

– Надо позвонить маме, – сказала Адди.

Я в ответ не произнесла ни слова и даже не шевельнулась.

– Латтимер уже едет сюда, – сообщил Элиот, глядя на меня с таким видом, словно я загадала ему загадку, которую он был не в состоянии разгадать. – Как можно это исправить, Дэл?

– Никак.

– Латтимер не знает про Саймона, – произнес Элиот. – Мы сказали ему, будто вы с Адди отправились сюда, чтобы заняться ликвидацией инверсий.

– Значит, ты солгал Совету, – промолвила я, но даже слова Элиота не произвели на меня сильного впечатления. Мои тело и душа словно онемели. – Почему?

– Потому что у меня есть теория, которую ты можешь попробовать проверить.

– Подожди. – Я подошла к Монти. Он выглядел совершенно сломленным, лицо его по-прежнему оставалось серым. Я почувствовала, как где-то глубоко в груди у меня зарождается волна гнева, и это придало мне сил. – Послушай, Элиот, ты не мог бы принести мне кока-колы? Наверное, я опять получила частотное отравление.

Элиот бросил на Монти встревоженный взгляд.

– Сейчас, подожди минутку.

Я молча уселась рядом с дедом. Рядом с нами с шипением один за другим возникали порталы, и каждый представлял возможность того или иного продолжения развития событий. Мне нужно было лишь выбрать один из них.

– Я никогда не думал, что ты с этим справишься, – произнес Монти.

– А кто сказал, что я справилась?

Я достала из кармана одну из пуговиц и показала деду. Монти окаменел.

– Элиот скоро вернется, и Латтимер уже едет сюда, – быстро произнесла я, чтобы заставить его поверить в мою историю, не подвергая ее сомнению. – Тот мир, где это было, разделен. Правда, частично. Он еще существует, но процесс разрушения уже начался и усиливается. Но я обрезала достаточно нитей, чтобы остановить инверсии. Поэтому все думают, будто этот мир больше не существует.

– Разделен? Частично? – переспросил Монти, и я уловила в его словах слабый отголосок надежды. – Я не предполагал, что такое возможно.