Попытки летчиков 69-го ИАП штурмовать румынские части встретили яростное сопротивление авиации противника. В воздушных боях обе стороны потеряли по две машины: были сбиты два истребителя «Ме-109» и два «И-16».

Однако все контратаки румынам удалось отразить, и бой принял затяжной характер.

В 16.30 румыны начали артподготовку, которая продолжалась в течение полутора часов. В 17.50 противник силами до батальона нанес удар в направлении высоты 69,6, а через десять минут два румынских батальона атаковали высоту 94,5. В результате боя к концу дня все три полка кавалерийской дивизии отошли на 1–2 км. Взять Татарку противнику так и не удалось[440].

На левом фланге Южного сектора румыны в наступление больше не переходили. Весь восточный берег Сухого лимана, после того как он был очищен от противника, удерживали отряд НКВД, рота 31-го СП и аэродромная рота[441].

В Западном же секторе дела шли значительно успешнее, чем в Южном.

Генерал-майор Воробьев перебросил к высоте 71,4 все резервы, имевшиеся в его распоряжении. 90-й СП и дивизионный резерв одновременно атаковали противника с разных направлений. В тяжелом бою румынский 26-й пехотный полк потерял два батальона из трех. Его 3-й батальон был целиком уничтожен, а второй — полностью разгромлен и утратил боеспособность. Его остатки вынуждены были выходить из боя повзводно и даже отделениями. Связь между обоими батальонами и командиром полка прервалась еще до того, как стало ясно, что бой полностью проигран. Не сориентировавшийся в ситуации командир 1-го батальона, находившегося во втором эшелоне, приказал выставить перед отступающими завесу заградительного огня. Румынские подразделения, преследуемые бойцами 95-й СД, попав в безвыходное положение, вынуждены были сдаваться в плен[442].

В ночь на 6 октября на заседании Военного совета командование ООР и Приморской армии обсуждало сложившуюся ситуацию и пришло к выводу, что «в связи с создавшейся 5.10 обстановкой, которая получилась благодаря бездеятельности комсостава, 2 КД создала угрозу боевому порядку армии»[443].

Решения Военного совета были оформлены частным боевым приказом командирам 25-й стрелковой и второй кавалерийской дивизий, отданном в 2 часа ночи:

В приказе констатировалось, что противнику удалось прорвать фронт и предусматривался комплекс мер, которые требовалось применить для стабилизации положения. Наиболее важными из них являлись повышение управляемости 2-й КД и эффективности ее артиллерии, укрепление обороны Татарки за счет переброски туда 1-го батальона 54-го стрелкового полка и усиление огневой поддержки частей 2-й КД за счет перенацеливания части огневых средств 25-й СД. Вопрос о восстановлении положения уже не ставился, так как в соответствии с имеющимся планом поэтапной эвакуации дивизии, напротив, как могли, сокращали фронт. Предпринятые шаги должны были лишь исключить возможность взятия противником Татарки. Но достаточно ли этих мер, могло показать только время.

В ночь на 6-е октября на участке 25-й СД противник выставил громкоговорящие установки и «пытался вести контрреволюционную агитацию». Причем текст передаваемых сообщений из соображений секретности был изменен даже в журнале боевых действий Приморской армии: в нем указывалось что передавался текст: «Сдавайтесь, все равно Одесса 6.10.41 нами будет взята». Однако ЧВС ООР Азаров впоследствии вспоминал, что текст был совсем другого содержания: «Одессу большевики оставляют. Ваше сопротивление бесполезно».

Реакция ВС ООР была молниеносной. По району расположения установок был открыт огонь, и передача прекратилась, после чего начальник политотдела получил от Военного совета указание послать в части политработников с задачей помочь командирам и комиссарам в разъяснении того, что «Одессу будем защищать до конца» и что «никакие провокационные призывы врага не должны поколебать нашу волю».

Но разговоры о предстоящем уходе из Одессы уже оказали свое влияние на морально неустойчивых бойцов. В городе и в порту было задержано несколько человек, покинувших подразделения. Свое поведение они объясняли слухами о том, что «Одессу сдают без боя».

7-го и 8 октября на участке 2-й кавалерийской дивизии, являвшейся в этот момент самым слабым звеном в обороне армии, было тихо. Румынские войска не были готовы к крупному наступлению, об этом говорили предельно узкие полосы фронта, нарезанные для их дивизий[445], но участок обороны 2-й КД по-прежнему являлся «лакомым кусочком» для противника — ее полки имели меньше тяжелого вооружения, чем остальные, были уязвимы при передвижении и меньше приспособлены к ведению пехотного боя.