Усама выходит из комнаты, жестом показав Наджве, чтобы она шла за ним в свою спальню. Он прощается с ней и дает ей последние инструкции. После утренней молитвы он куда-то уедет, но никто из его домочадцев не знает куда. На следующее утро, когда всех еще сильнее охватывает тревога, Наджва ведет себя невозмутимо, пытаясь успокоить детей. Прощаясь с сыном, она берет его за руку и улыбается ему: «Береги себя, Омар, и да хранит тебя Бог».

Протянутая рука муллы Омара

Сентябрь 1996 года, аэропорт города Джелалабад.

Длинная вереница микроавтобусов «тойота» стоит у аэродрома, ютящегося между гор, в ожидании прибытия очень важных гостей из Хартума, которых затем повезут в имеющийся в этом городе старинный белый дворец. Наджва, Хайрия, Сихам и их дети смотрят сквозь стекла на пока еще новые для них пейзажи Афганистана. «Мое сердце сильно билось, но мое беспокойство поубавилось, как только я вспомнил, что мне следует радоваться оттого, что наша семья снова объединилась, и совсем не важно, где это произошло».

Жены Усамы бен Ладена в течение четырех предыдущих месяцев были предоставлены самим себе, живя в страхе и неведении. В течение долгих четырех месяцев они не знали, где находится Усама. Сам же лидер «Аль-Каиды» не знал, что Наджва беременна их десятым ребенком. После того как они когда-то поженились, им приходилось расставаться довольно часто, но на этот раз Наджва чувствует, что их ждут какие-то необратимые изменения. «Смутное предчувствие, сравнимое с тем беспокойством, которое охватывает животных, когда из безмятежного на вид моря незаметно, но очень быстро приближается цунами».

Отсутствие Усамы и Омара больше всего угнетало именно Наджву. Однажды утром ее сердцу пришлось забиться еще быстрее: работники Усамы объявили ей, что на следующий день всей семье по решению бен Ладена предстоит покинуть суданскую столицу. Инструкции Усамы по этому поводу внесли мало ясности: он запретил женам и детям брать с собой какие-либо иные личные вещи, кроме двух комплектов запасной одежды на каждого. «Никаких предметов быта, даже швейной иглы», – уточнил он. Однако он не сообщил им самого главного – куда именно они отправятся. Все три жены уселись на сиденьях в передней части специально зафрахтованного самолета, а на остальных местах расположились люди одного из самых разыскиваемых террористов со своими семьями.

Ни у кого не было желания разговаривать. Когда самолет наконец садится, выясняется, что Усама впервые в жизни не встречает семью в аэропорту. Его жены и дети, сильно встревожившись, успокаиваются, когда их привозят в красивый особняк, находящийся неподалеку от реки Кабул и окруженный большим садом. В этом старинном сооружении с белыми стенами и плоской крышей имеются электричество и водопровод. Жилище принадлежит мулле, который благоволит Усаме и который предоставил особняк в распоряжение жен нового лидера, лишенного возможности распоряжаться своим собственным богатством. Однако Усама приехал в Афганистан не за роскошью и комфортом. «Друг мой, меня тревожит будущее. Я совершил тяжкие грехи. У меня большая семья. У меня много приверженцев, у которых тоже есть жены и дети. Все они зависят от меня», – сказал Усама мулле Омару при первой встрече с ним. Мулла Омар, показывая ему большой участок земли, ответил: «Я хочу, чтобы эта земля была твоей. Построй на ней дома, привези сюда своих друзей и свою семью». Он даже предложил ему взять себе целую гору, которая называлась Тора-Бора («черная пыль»).

Изгнанный из Хартума Усама прибыл в страну, которая охвачена гражданской войной и в которой талибы – участники движения Талибан – пытаются свергнуть бывшего полевого командира Ахмада Шаха Масуда, пришедшего к власти в 1992 году. Двадцать седьмого сентября столицу Афганистана – город Кабул – захватывает один из руководителей этого воинствующего религиозного движения – пока еще мало кому известный мулла Омар. Он провозглашает себя «повелителем правоверных». Бен Ладен уверен в силе этого упрямого пуштуна, который известен своей меткой стрельбой и который предпочел лишиться одного глаза, лишь бы не позволить иностранцам покорить его страну.

Однако мулла Омар не очень торопится принять у себя изгнанника из Саудовской Аравии. Лишь спустя четыре месяца через своих эмиссаров он приглашает Усаму приехать к нему и выпить с ним чаю. Усама улыбается и отвечает подручным муллы Омара, что приедет к нему, как только решит проблему жилья для своей семьи. Эта «протянутая рука», по его словам, – «ответ на все его проблемы». Ситуация складывается так, что ему наконец-то удается собрать свою семью на склоне «горы бен Ладена».

В течение вышеупомянутых четырех месяцев Усаме, находившемуся под неусыпным наблюдением со стороны муллы, удается установить более близкие отношения со своим сыном Омаром. Сильно обидевшись на то, что его изгнали из Судана, Усама предается ностальгическим настроениям и делится с ним своими приятными воспоминаниями о том, как он ездил в детстве в Сирию, на родину своей матери, – ездил туда в те времена, когда окружающий его мир еще не вызывал у него такого гнева, как сейчас. Теперь, в нелегкий период своей жизни, он вспоминает о своей матери Алие и об уникальных отношениях, которые были у него с ней. «По правде говоря, все в ограниченном кругу нашей семьи знали, что он больше привязан к своей матери, чем к своим женам», – вспоминает Омар. Усама даже рассказывает сыну об истинных причинах развода его родителей. Алия хотя и вышла замуж за одного из самых богатых мужчин Саудовской Аравии, но у нее не имелось дома слуг, которые помогали бы ей по хозяйству. Она гордилась тем, что у нее есть стиральная машина, в которой белье можно не только стирать, но и сушить. Однако как-то раз во время стирки одна из деталей этой адской машины с силой отскочила и, угодив в Алию, ранила ее в живот. Алия, будучи в то время беременной, упала на пол, и у нее произошел выкидыш. Ее второй ребенок, который был бы братом или сестрой Усамы, так и не родился.

Усама рассказывает Омару и многое другое о «дедушке бен Ладене» – человеке, которого он, Усама, никогда не отваживался называть «своим отцом». «Я помню, как моя мать призналась мне […], что у него была жуткая привычка выстраивать своих жен в одну шеренгу и, заставляя их затем приподнимать платок, скрывающий лицо, требовать от своих слуг – молодых мужчин – взглянуть на них и сказать ему, какая из них самая красивая. […] Жены твоего дедушки были, конечно же, шокированы тем, что он с ними так обращается, потому что в те времена женщины сами хотели скрывать свое лицо, и им казалось унизительным, что их выстраивают в одну шеренгу, словно проституток. Однако твой дедушка был в своем доме королем, и все ему повиновались». Усама, предаваясь воспоминаниям, становился все более и более откровенным. «Это, возможно, объясняет, почему незадолго до своей смерти он сделал одно странное признание. Он заявил, что единственное, о чем он жалеет в своей жизни, – так это о той несправедливости, с которой он относился к женщинам».

Те месяцы, в которые Наджва жила без мужа, стали для его сына Омара временем превращения его во взрослого мужчину и временем долгожданных отцовских откровений. Именно Омар на следующий день после прибытия Наджвы сообщает ей, что она находится в Афганистане, недалеко от пакистанской границы. «Нацепив на себя одежду афганского пуштуна, которая оказалась ему весьма к лицу, мой сын стал почти неузнаваем». Он, однако, сообщает ей плохую новость. Когда она спрашивает Омара, где его личные вещи, он сообщает ей, что они будут жить все вместе на горе Тора-Бора, где сейчас и находится Усама. «Я не понимала, почему мы должны отправиться именно туда, однако в ходе своей многолетней совместной жизни с Усамой я приучилась не задавать никаких вопросов».