Шлипер, менее двух месяцев назад ставший командиром дивизии, оказался перед необходимостью принимать серьезные решения. Впрочем, оставалась надежда, что все образуется само собой — русские, осознав безнадежность сопротивления, отступят или капитулируют.

На Северном острове Ельце вновь пытается переломить ситуацию, начав атаку совместно с подразделениями II/I.R.135 (майора Парака[671]). Вспоминает лейтенант Пауль Орбах (командир 8-й (пулеметной) роты): «Из-за крайне упорного русского сопротивления наш батальон был подведен вперед, вплоть до Северного острова (непосредственно перед крепостью Брест-Литовска), где и разместился. Сначала взводы еще оставались лежать в укрытии примерно в 200–300 м от цитадели.

Мой командир с группой управления роты пошел вперед, на КП батальона, для получения подробных указаний о нашем использовании. Спустя некоторое время связной передал мне команду батальона о том, что я должен отправить заранее отделение моего взвода на батальонный КП. Лично возглавив отделение, я доложил о прибытии командиру батальона, который вкратце ввел меня в обстановку».

Решительно поднявшись, роты батальонов Ельце и Парака продвинулись вперед к городу. Судя по всему, им удалось овладеть Западным фортом и частью главного вала, покинутого батальоном Ландышева. Однако во время атаки, поднимая залегшие было подразделения, майор Ельце все-таки встретил свою последнюю пулю. Тяжело ранен командир 4-й роты лейтенант Кимбергер — в донесении от 16.00 он еще будет значиться среди раненых, к вечеру Кимбергера переведут в другую группу списка… Всех офицеров потеряла и вторая рота — ранены ее командир обер-лейтенант Больс и комвзвода лейтенант Хафнер[672]. Неясно, кто командует батальоном, последний из атакующих командиров рот — гауптман Кене (1-я рота). Но Карл Кене, также вскоре раненый, наступает в обход крепости.

Кто бы ни возглавил батальон, но первому так и не удалось пробиться — тяжелый, изматывающий бой продолжался, несмотря на ввод резервов[673]. Пауль Орбах: «Между тем русские стреляли то отсюда, то оттуда, и никто не имел представления, что же, собственно, происходит. Подняв свое отделение, я повел его (то ползком, то пригибаясь) ближе к цитадели и выбрал себе благоприятное поле обстрела. Непосредственно на самом благоприятном для себя месте уже лежала группа управления роты.

Русские преотлично стреляли, и едва кое-кто высовывал голову, чтобы понять, где они, собственно, сидят, пули уже свистели точь-в-точь у головы.

Командир группы управления роты лежал уже мертвым рядом со мной. Выстрел в голову! Тогда я велел своим пулеметчикам, поддержанным противотанковым и зенитным орудием[674], сделать 2000–3000 выстрелов по уже узнанным целям. Пока мы стреляли, русские не отвечали ни на один выстрел, но как только мы делали лишь небольшой перерыв при стрельбе, вражеский град пуль принуждал нас залечь в укрытия. Для нас стало ясно, что при этих условиях нам никак не войти в крепость. Вскоре рядом со мной уже лежали несколько раненых».

6.00. Тересполь. КП 45-й дивизии

«Панцирягеры» Цана опять задерживаются — он сообщает, что не может проехать железнодорожным мостом в приказанный исходный район, так как мост непроходим[675]. «Панцирягеры», еще не переправленные вперед, засели и на Южном мосту[676]. Ситуация несколько тревожная — Гипп уже вышел к рубежу, где могут начаться атаки русских танков, фугасные снаряды «панцирягеров» не помешали бы и при выдавливании на Северном. Но разговор с Масухом оптимизма не добавляет — переправа артиллерии еще не готова на всем участке.

Батальоны Набера и особенно Гартнака, держащие мосты на Мухавце, рискуют оказаться между молотом и наковальней — с запада к реке, поднятые по боевой тревоге, вышли из Ковалево 33 орудия[677] дивизионов 204 гап (один на конной и два — на механической тяге). Их задача — оборона, взаимодействуя с 84 сп, района Бреста.

Однако к тому времени, как Лер и Кремер взяли мосты, переправиться успели лишь несколько батарей — помимо немецкого огня переправу 204 гап сорвали свои же[678] — 22-я танковая дивизия. А с запада, из Южного военного городка ее автотранспорт и танки еще идут к мостам — на Жабинку[679].

И более того — 22 тд, как и ожидалось, пытается атаковать батальоны I.R.130. А танковая дивизия — это посерьезней, чем артполк или караулы НКВД.

О первой встрече с танками «красных» отчитался командир I/A.R.98 оберст-лейтенант Виндманн, чья вторая батарея (легких полевых гаубиц) находилась в боевых порядках I.R.130[680]. «22.6 ведя наступление, 6/I.R.130, вооруженная 2 противотанковыми орудиями и пулеметами, около 06.00 ч. со стороны перекрестка непосредственно к востоку от Вульки Подгородной подверглась нападению 4 русских танков. Передовой наблюдатель, а сразу за ним и командир 2/A.R.98 обстреливали танки снарядами с ударным взрывателем. Разрывающиеся поблизости от наступающих танков снаряды остановили их, и заставили экипаж покинуть танки. Выбежавшие русские танкисты были убиты или ранены осколками снарядов. Как позже выяснилось, ни один из танков не был поражен. Действие разрывающихся поблизости снарядов было таким, что атмосферным давлением у всех 4 танков были снесены и частично разорваны гусеничные ленты. Этот опыт показывает, что в похожих условиях на большом расстоянии против русских танков могут применяться и снаряды с ударным взрывателем».