История с выдачей формы впечатляет сама по себе, но существенная проблема в том, что Юрий Гагарин при всех его достоинствах не мог претендовать на звание летчика 1-го класса. Согласно введенной еще в 1950 году классной квалификации летного состава, военный пилот получал это звание при налете свыше 500 часов на каждом типе освоенных им летательных аппаратов, но главное – после сдачи нормативов по «ведению боевых действий по основному предназначению рода авиации днем и ночью в сложных метеорологических условиях при минимуме погоды в полном объеме курса боевой подготовки». Конечно, Гагарину во время службы в Заполярье приходилось летать в пасмурную погоду и совершать посадку при плохой видимости, но до уверенного овладения этими навыками ему было еще далеко – фактически он оставался обучаемым пилотом, а ему сразу дали звание мастера! Зачем? Наверное, хотели показать злопыхателям, что в космос у нас кого попало не посылают, а только лучших из лучших. Однако подобные действия обесценивают любую квалификацию. Совершив полет на орбиту, Гагарин и так получал два уникальных на тот момент звания: летчика-космонавта и космонавта 3-го класса (согласно «Положению о космонавтах Союза ССР», утвержденного Постановлением № 866–361 Совета министров от 3 августа 1960 года). Если уж так хотелось повысить его статус в авиации, то стоило дополнить систему квалификации по примеру парашютного спорта, где звание мастера можно было получить за вклад, а не только за прыжки. Что думал по этому поводу Гагарин, мы не знаем, но как дисциплинированный офицер он, конечно, не возражал генерал-полковнику Агальцову и министру обороны Малиновскому, а если бы вдруг возразил, то окружающие сочли бы, что он «кокетничает»: от дополнительных благ и внеочередных повышений не отказываются. Кстати, на следующий день Гагарин станет еще и заслуженным мастером спорта СССР.

Раз уж зашла речь о форме, полученной Гагариным в Куйбышеве, то снова обратимся к замечательной статье Александра Валентиновича Глушко «Форма одежды Юрия Алексеевича Гагарина. Разновидности и особенности ношения» (2014). Исследователь сообщает, что на растиражированных фотографиях прилета космонавта в Москву он одет в парадную форму, введенную приказом Министерства обороны № 70 от 29 марта 1958 года. Она включала: фуражку защитного цвета с голубым околышем и золотым трунцалом над козырьком; однобортный открытый китель, застегивающийся на четыре пуговицы, с голубыми петлицами, отличающимися шитым золотой канителью бортиком и эмблемами ВВС в верхней части, с золотыми галунными нашивными погонами; синие брюки с голубым кантом навыпуск. Зимой полагалась шинель стального цвета.

В столицу первый космонавт отправился 14 апреля. Там ударными темпами успели подготовиться к пышным торжествам, которые предполагалось транслировать в крупнейшие города мира, обладающие собственным телевещанием.

Для встречи первого космонавта планеты был выделен аэропорт Внуково – все рейсы в который были на день отменены. За Юрием Гагариным вылетел специальный самолет «Ил-18» (бортовой № СССР-75717), который пилотировал экипаж во главе с пилотом 1-го класса Борисом Павловичем Бугаевым, будущим министром гражданской авиации СССР.

Перед вылетом произошел неприятный инцидент. Обратимся вновь к воспоминаниям генерал-лейтенанта Цедрика:

«Для обеспечения своевременного и безопасного отлета Юрия из Куйбышева в Москву были разработаны меры безопасности и ограждения его от чрезмерно любопытных и их эмоций. Для его полета в Москву на аэродром Куйбышев прибыли два самолета Ил-18 ГВФ [Гражданского воздушного флота]. Основной самолет был поставлен на дальнюю рабочую стоянку. К нему не был подан пассажирский трап. С командиром экипажа я договорился, что Гагарин и сопровождающие его лица будут приняты на борт по самолетной стремянке. Второй самолет был поставлен на пассажирскую стоянку, к нему был подан пассажирский трап, выставлена охрана и заграждения. Это было сделано с целью отвлечения любопытных от основного самолета. Огромная толпа любознательных была отвлечена от основного самолета. Мера эта себя оправдала и дала возможность свободно произвести посадку Юрия в самолет, который в точно назначенное время смог вылетать в Москву. Опасность заключалась в том, что неуправляемая толпа людей могла не допустить подход машин к самолету и задержать вылет, т. к. потребовала бы показать им живого космонавта. Показывать космонавта толпе или организовывать его встречу с народом не входило в круг поставленных мне задач, поэтому такой маневр с самолетами вполне себя оправдал. Получилось так, как я и предполагал.

Всеведущая и вездесущая толпа, видя приготовления на пассажирской стоянке самолета к отлету, проявила агрессивность. Сломала и опрокинула ограждения аэродрома и хлынула на пассажирскую стоянку, окружила запасной самолет плотным кольцом. Самолет был заблокирован, и подъезд к нему стал невозможен.

В это время Юрий и сопровождающие его лица свободно подъехали к основному самолету и были приняты на борт по самолетной стремянке. Двери и люки были закрыты. Экипаж занял свои места в самолете. Набежавшие к этому времени люди поняли, что космонавт, очевидно, уже в самолете и они обманулись в своих ожиданиях увидеть космонавта, ожидая его на пассажирской стоянке. Многие стали высказывать в грубой форме свое неудовольствие тем, что им не хотят показать космонавта, совершенно не понимая того, что своим бурным выражением восторга и излиянием своих чувств они исключают возможность увидеть космонавта.

Задача по обеспечению отправки Юрия была выполнена, и самолет вовремя вылетел в Москву».

Выглядит как военная операция с хитроумным тактическим маневром.

Показания генерал-лейтенанта производят двойственное впечатление. С одной стороны, понятно его желание уложиться в жесткий график: в столице будут дожидаться руководители партии и правительства, миллионы москвичей. С другой стороны, удивляет его высокомерие по отношению к простым работягам и их семьям, которые собрались проводить первого космонавта в Москву, – неужели они помешали бы? Гагарину не раз и не два после полета приходилось ходить по узким дорожкам среди ликующих толп, но история не помнит случаев, чтобы его поранили или задержали дольше положенного. В конце концов, Гагарин был обязан своей славой прежде всего этим людям, делающим ракеты собственными руками. Признание Цедрика говорит только о том, что он не сумел организовать достойные проводы, в результате чего космонавт с сопровождающими был вынужден украдкой, как какой-то преступник, добираться до самолета. Вы только вдумайтесь в эти слова: «Многие стали высказывать неудовольствие, совершенно не понимая того, что своим бурным выражением восторга и излиянием своих чувств они исключают возможность увидеть космонавта»! А как его должно увидеть? Стоя по команде «смирно», что ли? Почему москвичам позволено бурно выражать восторг и изливать чувства, а жителям Куйбышева нет?

Гагарин был по-настоящему народным героем (достаточно взглянуть на его биографию), но коммунистическая верхушка с первых часов начала предпринимать активные усилия для того, чтобы оторвать его от народа. И хитроумные маневры Цедрика были только началом. Симптоматично, что и этот неприглядный эпизод позднее облагородили. 20 апреля 1961 года в газете «Воздушный рейс» появилась статья руководителя торжественного перелета Бориса Павловича Бугаева, в которой он не моргнув глазом написал: