— Это все?

У Шигена манера пожимать плечами в точности как у людей и у меня.

— Твои обязанности этим исчерпываются. Но это не все. Увы, избыточная информация, полученная от меня, способна испортить путь. О дальнейшем ты узнаешь от Дэвиджа и других.

— Передав пакет, я смогу отправиться, куда захочу?

— Да.

Такого односложного утверждения мне недостаточно.

— После передачи пакета меня не заставят там остаться и ни к чему не принудят?

Шиген складывает руки на животе, делает глубокий вдох и отвечает:

— На твой счет будут переведены средства, компенсирующие твои усилия и позволяющие достичь любого места за пределами планеты Дружба. Ты будешь поступать исключительно по собственному желанию. — Овьетах снова улыбается ассистенту Муте. — Как я погляжу, этот паренек разумнее фунта мокрой кожи.

После этого странного сравнения Джерриба Шиген встает и выходит из-за стола.

— Язи Ро, должен сказать тебе откровенно, что труд Зенака Аби включает результаты слияния сознаний, которому он тебя подверг. Ты оказался здесь потому, что стал недостающим звеном в головоломке чрезвычайной сложности. Не исключено, что роль такого звена мог сыграть и кто-то другой с Амадина, но Зенак Аби нашел одного тебя, потому и послал тебя на Драко, к джетаи диеа.

Глядя на Джеррибу Шигена, я снова думаю о своей приверженности миру и чувствую у горла клинок Айдана. Впечатление такое, словно меня ведет от события к событию невидимая властная рука. Не знаю, что увидел Аби, заглянув мне в душу, но у меня крепнет ощущение, что я — замок, ключи от которого есть у кого угодно, только не у меня.

— Действительно ли я свободен, овьетах? Свободен ли делать мой собственный выбор, либо выбор уже сделан за меня?

Джерриба Шиген опускает ненадолго глаза, потом опять смотрит на меня.

— Над вопросом, который ты сейчас задал, мудрецы Талмана бьются тысячи лет. Мой наставник умел прорываться сквозь наслоения перемешанных философских рассуждений — того, что мы зовем «умственным отбиванием мяса», — и приходить к сути. На твой вопрос он ответил бы примерно так: ты можешь избрать для испытания любого, уверенного, что твой выбор будет ошибочным... — Шиген хмурится и говорит напоследок: — А вообще-то он бы посоветовал тебе не беспокоиться по этому поводу.

— Он?.. — ловлю я овьетаха на слове. Шиген кивает.

— Мой дядя Уилли. Это и есть Уиллис Э. Дэвидж, которому ты доставишь мой пакет.

— Человек!

— Да, и в большей степени, чем большинство из них. — Овьетах задумчиво трет подбородок. — Если ты согласен выполнить это поручение, Язи Ро, то я должен тебя предостеречь: он терпеть не может, когда его называют «дядюшка Уилли».

Я еще не сделал свой выбор, но уже знаю, что полечу. При этом меня не оставляет страх, что я растрачу жизнь понапрасну. Для достижения мира я бы отважно прошел испытания Айдана и остался бы жив — клинок выпал бы у меня из рук. Но вдруг все мои потуги, сама моя жизнь, даже смерть окажутся такими же бессмысленными, как демонстрация Матопе перед ковахом в тщетной надежде хотя бы так приблизить мир? Чуть позже я признаюсь Джеррибе Шигену в своих страхах и слышу в ответ:

— Вот уже двадцать пять лет, появляясь в ковахе в качестве студента, ученого, джетаха, овьетаха, я вижу Матопе. Если бы не он и не былые его соратники, которые не позволяли нам забывать о ране Амадина, не знаю, как бы я отнесся к появлению неотесанного нелегала с Амадина и к труду изменника, отправившего этого нелегала ко мне. Это Матопе постарался, чтобы я ни на минуту не забывал о проблеме Амадина.

Прежде чем уехать, я снова подхожу в парке к Матопе и рассказываю ему о возможности пути к миру, о своей миссии и о речах овьетаха. У человека наворачиваются на глаза слезы, но он не покидает своего поста.

— Покажи мне мир, Язи Ро, и я отправлюсь домой.

Мы жмем друг другу руки, и я уезжаю.

Корабль называется «Вентура». Это новое торговое судно — дракское, но с английским именем... Несмотря на свое назначение, оно перевозит и пассажиров — троих людей и одиннадцать драков. На сей раз мне не приходится проникать на борт тайком: у меня роскошная индивидуальная каюта и перспектива длительного безделья. Чтобы совсем не заскучать, я устраиваюсь в пассажирском салоне и начинаю изучать в компьютере информацию о Файрин IV.

С орбиты планета заснята как комок непроницаемых облаков. Однако под облаками обнаруживаются ледяные шапки и массивы суши, разделенные серыми водными пространствами. Съемка с более низких высот позволяет разглядеть растительность — буро-зеленые леса и равнины, покрытые красновато-синей травой. Над планетой без устали гуляют могучие ветры.

Мне уже приходилось видеть снега — например, на севере Дорадо, когда Маведах попробовал вторгнуться на континент с неожиданной стороны. Силы вторжения были застигнуты врасплох внезапно налетевшей бурей и понесли большие потери. На Файрин IV зима свирепствует на всей поверхности планеты большую часть года, который там равен двум стандартным годам.

Дракские и людские корпорации пытались осваивать планету и получать на ней плоды земледелия, но те и другие потерпели неудачу: помешали чрезмерные расходы и война. Однако после войны негостеприимная планета была все-таки заселена людьми и драками. Файл знакомит также с данными о населении, правлении, экономике планеты. Население немного не дотягивает до трех миллионов, причем здесь представлены все разумные существа, о которых я когда-либо слыхал, а также несколько видов неслыханных. Общего органа принуждения, претендующего на название правительства, там не существует: охранные функции, решение споров, защита от преступников, страховка — все это взяли на себя частные организации, коммерческие и добровольные. За подробностями мне рекомендовано обратиться к статье об Уиллисе Э. Дэвидже. Но там сказано всего лишь, что «дядя Уилли» — бывший военный летчик Соединенных Штатов Земли, автор первого перевода Талмана на английский язык, проживающий в настоящее время на Дружбе.

Через большой иллюминатор в пассажирском салоне можно наблюдать за мерцающими в черной пустоте звездами. Этой возможностью почти никто не пользуется, поэтому я выключаю почти весь свет в салоне и замираю перед иллюминатором, освещенный красными контрольными огоньками приборов. Красный призрак отделен от бескрайней Вселенной тонким стеклом. Глядя на звезды, я провожу инвентаризацию собственных глубоко запрятанных мыслей.

Вспоминая женщину и ее ребенка-драка, я думаю о том, что они оказались на моем жизненном пути не зря, а для того, чтобы направить меня к определенной цели. Я не знаю, свободен ли изменить направление своего движения. Или сам этот вопрос — часть моего пути, помогающий иллюзии свободы? Что такое моя предстоящая встреча с Дэвиджем — нечто, предначертанное с момента зарождения Вселенной? На первый взгляд это невероятно. Но я давно уже не ограничиваюсь первым взглядом. Внутренний голос нашептывает, что выбор сделан, и сделан помимо меня.