Но послушай меня: не люби ползуна![8]

Лекс с удовольствием послушал бы дальше, но, заметив гостей, белобрысый замолчал и уставился на вошедших тяжелым неподвижным взглядом. Будто изучал. Лекс поежился.

— Краузер, — не поднимаясь, представился молодой человек, — лекарь батальона. Научник.

Кир присел к столу, потер ладони, заглянул в котелок.

— Наконец-то. Не хотелось вешать еще одного повара. Как у вас, капитаны, в ротах? Нормально с питанием? Меня чуть не отравили. Представьте: подъезжаем мы к торговому городку, который усмирить должны. И все с больными животами! Ох, отделал я поваришку. А после и повесил, за следующий промах.

— Усмирить? — Лекс снова вспомнил разграбленный поселок.

— Ну да. Там, понимаешь, взбунтоваться надумали. Против Омеги пойти! Идиоты. В наше время дикий должен любому военному в ноги кланяться, а не бунтовать. Кстати, не так далеко от твоих выселок был городок… Ну знаешь, наверное, там Молот, кузнец, старостой. И мельница.

— Таки, кажется, мы там были, — мрачно констатировал Тойво. — Всё разграбили, а баб перетрахали, да?

Кир довольно рассмеялся, Краузер хмыкнул.

— Конечно! — Кир уже разливал самогон по кружкам. — А на что еще нужны бабы? Тем более распоряжение было. Ничего, для диких счастье под настоящего мужика лечь. А солдатам полезно для поднятия настроения. Ну что, за встречу?

С превеликим удовольствием Лекс выплеснул бы выпивку Киру в лицо, но Кир был заместителем командира батальона. Человек, не имеющий понятия об офицерской чести, да и о чести вообще, человек, смеющийся над чужим горем. Что для него Омега? Лекс всмотрелся в лицо недруга и понял: власть. Ничто больше не имело для Кира значения. Тойво хуже владел собой, уголок его глаза страдальчески дергался. Один Краузер выглядел спокойным. Был ли он в той деревне?

— За встречу. — Голос Лекса не дрогнул. — Рад, что мы будем служить вместе на благо Омеги и Пустоши! Славься!

Лекарь Краузер поспешил присоединиться, и посиделки пошли своим ходом. Вспомнили Андреаса, выпили, не чокаясь, вспомнили сокурсников, поговорили и о войне. Кир не сомневался в ее успехе: «Да десяти дней не пройдет, как Москва будет наша! Вышибем оттуда шваль, рвань, мутантов перебьем! Установим порядок! Понимаете, по-ря-док! Что эти выродки, хоть люди, хоть нелюди, могут без нас? Жрать и подыхать. Они же недоразвитые, они даже читать не умеют!» Краузер вставил пассаж о самобытной культуре мутантов, которую изучает. Сказал, что направил в Омегу партию «особо интересных экземпляров». Лекс старался — и не мог — разделить их воодушевление. Вроде Кир говорил правильные вещи и правильными словами, но речь его не трогала сердце. Возникало желание вымыться.

Тойво опьянел. Краузер, утративший интерес к собеседникам, ушел. Кир продолжал проповедовать, показывал себя лучшим другом, все норовил хлопнуть Лекса по плечу. Лекс понимал, что командованию надо доверять, иначе войны не выиграть. Но как верить Киру после того, что случилось?

— Кстати, — Кир улыбнулся еще шире и посмотрел Лексу в глаза, — ты знаешь, что произошло в твоем бывшем гарнизоне, как только ты уехал?

Артур никогда не был в Москве, даже представить себе не мог город. Ну разве что как большую ферму. Теперь же, высунув голову из окна самохода, он глазам своим не верил. Москва — огромная свалка, гигантский могильник, где гниют заживо погребенные люди. Почему все туда стремятся?

С правой стороны дороги был пологий скат — берег пересохшего озера. Вода блестела лишь на самом дне. Купаться в ней Артур побоялся бы: она была изумрудно-зеленая, заросшая бурой травой. Лужа воняла тухлятиной, перебивая остальные запахи. Второе озеро пересохло полностью.

— Хрена се шарахнуло! — воскликнул Маузер, указывая на озеро.

Поймал на себе удивленные взгляды и начал объяснять, продолжая вести самоход. Машина танцевала на кочках, и его голос дребезжал:

— Озеро это — огромная воронка. Тут бомба взорвалась… Надо объяснять, что это такое?

— Мы шо, совсем дураки?! — возмутился Курганник. — Граната, только здоровенная! — Он отодвинул Артура, глянул в окно и присвистнул. — От так шмяк — и нет фермы.

— Да какой там «фермы», — сказал Артур. — На Цитадель Омега хватит.

А сам подумал, станет ли лучше, если взорвать Омегу? Благодаря ей люди могут безбедно существовать, не опасаться за жизнь детей. Вряд ли будет хуже, если омеговцы наведут порядок на этой помойке… На помойке, куда Артур сам себя вышвырнул.

— Ох, да-а-а, — мечтательно протянул Тимми, разглядывая воронку. — Долбануло так долбануло!

— И ведь не ядерной боеголовкой били, — продолжил Маузер. — Тут не фонит.

Встречные уходили на север — на повозках, пешком, на ржавых драндулетах и трехколесных штуках, которые двигались, когда водитель крутил педали. Чем ближе к городу, тем загруженней была дорога.

Колонна обогнала два самохода, объехала поломавшийся грузовик, вокруг которого собралась толпа, — его предлагали сбросить в канаву. Дальше пересекли русло высохшей речушки. Перекинутый через него старинный мост смотрелся как позвоночник чудовища, издохшего сотни лет назад. Со всех сторон дорогу окружали коробки домов. Артур сосчитал этажи ближайшего: десять, но раньше было больше, гораздо больше! Длинные пятиэтажные здания сохранились лучше, в некоторых из них жили: из окон, закрытых шкурами ползунов, торчали поеденные ржой трубы печей. А вот маленькие двухэтажные строения уцелели почти все.

Впереди, над холмом со скошенной верхушкой, поднимался черный дымок.

— На западе развалины видели? Нам туда, — сказал Маузер и выжал газ.

От подножия холма до самых развалин простиралась огромная мусорка. Сваленные друг на друга корпуса невиданных машин возвышались стенами. Попадись навстречу сендер — не разъехаться.

Здесь то же, что и везде, только бо́льших размеров, думал Артур. Свалка — как три таких на юге, развалины — как десять покинутых ферм. Он заметил за корпусами легковушек ветряк со сломанной лопастью и шатер, промелькнул силуэт, еще один… Не разглядеть, кто это.

— Ночью на сендере я бы не рискнул здесь ехать, — проворчал Маузер. — Орден чистоты выдавил мутантов сюда. А тут попробуй поймай их. Бывают, конечно, облавы, но потери среди монахов огромны.

Курганник оживился, оттеснил Артура от окна и с тоской уставился на свалку.

— Ты что там, маму потерял? — усмехнулся Тимми, но, наткнувшись на взгляд Курганника, замолчал и съежился.

Маузер выругался и ударил по тормозам: за поворотом посреди дороги валялся кузов грузовика. Колонна стала. Из грузовиков, идущих позади, выскочили люберецкие, донеслась брань.