отпечатков пальцев, но они маленькие, да и на самом фонарике логотип “Хелло, Китти”, поэтому я почти уверена, что фонарик принадлежал жертве и отпечатки тоже ее. Вы там как?

– Хэнли и Доннелли все еще обрабатываем. Кэллагана и Ханта исключили.

– И это ты мне говоришь? Роб, ну честное слово. Вот спасибо-то. Мы же осмотрели машину Ханта. Ничего – вообще. И в гребаной машине Хэнли тоже нет никакой крови. Волос полно, и волокон, и прочего дерьмища. Там сто лет не прибирались, так что если бы он действительно перевозил тело, хоть какие-то следы точно остались. Этот ваш Хэнли вообще, похоже, ни разу машину не мыл. Если ему вдруг станет нечего раскапывать, пускай у себя в машине раскопки начнет.

* * *

Я вернулся в допросную, посмотрел в камеру и сказал:

– Детектив Райан входит в помещение для допроса. – И принялся убирать объедки. – Это криминалисты звонили, подтвердили, что все именно так, как мы и предполагали. Дэмьен, вы поели? Больше не будете? – И, не дожидаясь ответа, я кинул лишившийся ананасов кусок пиццы обратно в коробку.

– Все как мы любим. – Кэсси взяла салфетку и быстро протерла стол. – Дэмьен, пока мы не продолжили, вам еще нужно что-нибудь?

Дэмьен ошалело уставился на нас, соображая, затем помотал головой.

– Отлично. – Я бросил коробку из-под пиццы в угол и выдвинул стул. – Тогда начнем с наших сегодняшних находок. Как по-вашему, почему мы привезли вас четверых сюда?

– Это из-за той девочки, – тихо проговорил он. – Из-за Кэти Девлин.

– Именно. Но почему мы именно вас выбрали? А не остальных?

– Вы… – Дэмьен показал банкой “Севен ап” на Кэсси, банку он сжимал обеими руками, словно боялся, что я и ее заберу, – вы про ключи спрашивали. У кого есть ключи от сараев.

– Отлично! – Кэсси одобрительно кивнула. – Правильно догадался.

– Вы… – он сглотнул, – вы, может, что-то обнаружили в каком-нибудь из сараев?

– Именно, – ответил я, – на самом деле сразу в двух сараях, но все равно молодец. В подробности вдаваться не станем, но суть вот в чем: у нас есть доказательства, что Кэти убили в пятницу ночью на складе находок, а весь вторник тело прятали в сарае для инструментов. Замки никто не взламывал. Как думаете, что это все означает?

– Не знаю, – выдавил Дэмьен.

– Это означает, что мы ищем того, у кого есть ключ. А ключ есть у Марка, у доктора Ханта и у вас. У доктора Ханта алиби.

Дэмьен робко поднял руку, совсем как в школе:

– У меня тоже. В смысле, алиби есть.

Смотрел он с надеждой, но мы покачали головами.

– Очень сожалеем, – сказала Кэсси, – однако в то время, которое нас интересует, ваша мать спала, поэтому алиби обеспечить вам не может. Да и вообще, матери… – она с улыбкой пожала плечами, – не сомневаюсь, мама у вас честная и вообще хорошая, но, как правило, чтобы уберечь дитя от лишних проблем, матери на все готовы пойти. Благослови их Бог за это, конечно, вот только на веру их слова принимать нельзя.

– У Марка та же проблема, – добавил я. – Мэл говорит, что была в это время с ним, но она его девушка, а таким веры не больше, чем матерям. Верить можно, но осторожно. Вот поэтому мы все тут.

– И если у вас, Дэмьен, есть что нам рассказать, – мягко продолжала Кэсси, – то сейчас самое время.

Молчание. Он отхлебнул газировки, посмотрел на нас – в водянистых голубых глазах я прочел замешательство – и покачал головой.

– Что ж, – сказал я, – ладно. Я попросил бы вас взглянуть вот на что. – И с деланым усердием принялся рыться в документах.

Дэмьен настороженно следил за моими руками. Наконец я вытащил стопку фотографий и одну за другой выложил их перед ним. Сперва я вглядывался в каждый снимок сам, заставляя Дэмьена подождать.

– Кэти с сестрами. Прошлое Рождество.

Искусственная елка, украшенная красными и зелеными огоньками. В центре Розалинд в голубом бархатном платье, лукаво улыбаясь в камеру, обнимает близняшек. Кэти, выпрямившись, смеется. На ней белая дубленка из искусственной кожи. На Джессике такая же дубленка, только бежевая, а сама Джессика – словно отражение в кривом зеркале. Дэмьен машинально улыбнулся.

– Кэти с семьей на пикнике, два месяца назад.

Кэти с бутербродом на зеленой лужайке.

– Какая счастливая, да? – спросила Кэсси. – Ее как раз в балетное училище приняли, вся жизнь впереди… Хорошо, что ей довелось быть счастливой, перед тем как…

Снимок с места преступления: скрюченное тело на жертвеннике.

– Кэти после того, как вы ее нашли. Помните?

Дэмьен заерзал, но взял себя в руки и сел прямо.

Следующий снимок, снова с места преступления, однако на этот раз ближе. Запекшаяся кровь на носу и губах, глаз приоткрыт.

– Еще один: брошенный убийцей труп Кэти.

Снимок, сделанный во время вскрытия.

– А это Кэти на следующий день.

У Дэмьена дыхание перехватило. Мы выбрали самую жуткую фотографию: кожа на лице срезана, череп обнажен, рука в перчатке держит стальную линейку возле раны над ухом, волосы слиплись, видны осколки кости.

– Тяжелое зрелище, да? – словно сама себе пробормотала Кэсси.

Ее пальцы пробежались по снимкам и, остановившись на увеличенной фотографии с места преступления, погладили щеку Кэти.

Кэсси взглянула на Дэмьена.

– Да, – прошептал он.

– Знаете, – я откинулся на стуле и показал на снимок из прозекторской, – мне кажется, что только полный псих может сотворить такое с маленькой девочкой. Животное, не способное на человеческие чувства, которое подпитывается за счет того, что измывается над теми, кто слабее. Но я всего лишь обычный следователь. А вот детектив Мэддокс изучала психологию. Вы, Дэмьен, в курсе, чем занимается психолог-криминалист?

Дэмьен едва заметно качнул головой. Он не сводил глаз с фотографий, хотя вряд ли по-настоящему видел их.

– Психолог-криминалист изучает, каким образом преступление определяется психологией преступника. И подсказывает полицейским, кого нужно искать. Детектив Мэддокс наш штатный психолог-криминалист, и у нее есть своя версия того, кто убийца.

– Дэмьен, – сказала Кэсси, – послушайте меня. Я с самого начала говорила, что человек, это совершивший, действовал не по своей воле. Он не жестокий, не профессиональный убийца, ему не нравится причинять страдания. Он сделал это, потому что должен был. У него не было выбора. Я это говорю с того самого дня, как мы приступили к расследованию.

– Так и есть, – подтвердил я. – Все остальные считают, что она спятила, но она упирается – мол, точно не псих, не серийный убийца и не детский насильник.

Дэмьен вздрогнул, подбородок у него дернулся.

– А вы что скажете, Дэмьен? На такое способен только чокнутый или самый обычный человек тоже?

Дэмьен попытался пожать