Шона познакомилась с папой Джеем в рамках одного из проектов ВГЦ для детей из малоимущих семей. Ее превращение в верующего и члена церкви произошло практически мгновенно, однако ключевые моменты учения ВГЦ так и не смогли проникнуть в и без того не особо проницаемый ум Шоны. Она постоянно забывала, что никто не должен называть семейные отношения, и, несмотря на то, что в ВГЦ настаивали на том, что слава и богатство — бессмысленные атрибуты материалистического мира, проявляла недюжинный интерес к высокопоставленным гостям фермы, даже рассуждала о стоимости и марке туфель Ноли Сеймур.

— Ты слышала о Джейкобе? — спросила она Робин, когда они проходили мимо старого сарая, где та нашла жестянку из-под печенья и полароиды.

— Нет, — сказала Робин, которая все еще недоумевала, почему Эмили так не любит овощи.

— Папа Джей вчера с ним встречался.

— О, он вернулся?

— Ему не нужно приходить. Он может посещать людей духовно.

Шона посмотрела на Робин сквозь грязные линзы своих очков.

— Не веришь мне?

— Конечно, верю, — сказала Робин, стараясь говорить убежденно. — Я видела здесь удивительные вещи. Я видела, как появился Утонувший Пророк, когда папа Джей вызвал ее.

— Это не появление, — сразу же сказала Шона. — Это проявление.

— О, да, конечно, — сказала Робин.

— Папа Джей говорит, что Джейкобу пора уходить. Душа слишком больна. Теперь он не придет в себя.

— Я думала, что доктор Чжоу помогает ему? — спросила Робин.

— Он сделал гораздо больше, чем сделают на улице для такого человека, как Джейкоб, — сказала Шона, вторя Пенни Браун, — но папа Джей говорит, что больше нет смысла продолжать.

— Что именно не так с Джейкобом?

— Он отмечен.

— Он что?

— Отмечен, — прошептала Шона, — дьяволом.

— Как определить, что кто-то отмечен дьяволом? — спросила Робин.

— Папа Джей всегда может сказать. Везде есть отмеченные люди. Их души не нормальны. Некоторые из них находятся в правительствах, поэтому мы должны их отсеивать.

— Что значит “отсеивать их”?

— Избавляться от них, — сказала Шона, пожав плечами.

— Как?

— В любом случае, мы должны это сделать, потому что это один из способов, с помощью которого мы сможем получить Дальний Путь Лотоса. Ты ведь знаешь, что такое Путь Лотоса, верно?

Робин начала было говорить, что “Путь Лотоса” — это термин, обозначающий земной район, который наступит после победы ВГЦ в борьбе с материалистическим миром и плавно перейдет в загробную жизнь, но Шона перебила ее.

— Вот она. БП, смотри.

Бекка Пирбрайт пересекала двор впереди них, ее блестящие волосы сверкали на солнце. Робин уже успела подслушать разговоры о Бекке среди работников фермы и кухни. Все сходились во мнении, что Бекка слишком молода, чтобы так быстро подняться в церкви, и имеет очень завышенное мнение о себе.

— Знаешь, почему мы все называем ее “БП”?

— Потому что инициалы ее имени похожи с аббревиатурой человека-пузыря? — предположила Робин.

— Да, — сказала Шона, которая, похоже, была разочарована тем, что Робин поняла шутку. — Ходит тут, — презрительно пробормотала она, когда Бекка быстро опустилась на колени у фонтана Утонувшего Пророка. — Она всегда хвастается, что они с Дайю были друзьями, но она врет. Мне Сита рассказала. Ты знаешь Ситу?

— Да, — сказала Робин. Она познакомилась с пожилой Ситой во время своего последнего сеанса работы на кухне.

— Она говорит, что БП и Дайю никогда не любили друг друга. Сита может вспомнить все это, что произошло.

— О том, что Дайю утонула, ты имеешь в виду? — спросила Робин, глядя, как Бекка исчезает в храме.

— Да, и все те чудеса, которые, по словам БП, она видела, как та делала. Сита не считает, что БП видела все то, что, по ее словам, она делала. А Эмили — сестра БП.

— Да, я…

— Мы думаем, что именно поэтому папа Джей не будет увеличивать ее, как она хочет.

— Не хочет что? — невинно спросила Робин.

— Увеличивать ее, — сказала Шона, когда они остановились у бассейна Дайю, чтобы преклонить колени и облить лоб водой. — Утонувший пророк благословит всех, кто поклоняется ей. Ты ничего не знаешь, да? — сказала Шона, снова вставая. — Увеличение означает рождение ребенка! У меня их уже двое, — с гордостью сказала Шона.

— Двое? — сказала Робин.

— Да, один сразу после того, как я приехала сюда, и он уехал в Бирмингем, а другая — рожденная духом, так что она будет лучше, чем первый. Мы все знаем, что БП хочет расти за счет папы Джея, но он не хочет. У нее есть сестра-сорванец, и еще есть Джейкоб.

В полном замешательстве Робин сказала:

— При чем здесь Джейкоб?

— Ты ничего не знаешь, да? — снова сказал Шона, усмехаясь.

Они прошли под аркой, ведущей в помещение, где находилось детское общежитие и учебные классы, и вошли в дверь под номером один.

Класс представлял собой ветхое, обшарпанное помещение с бессистемно развешанными по стенам детскими картинками. За столами уже сидели двадцать маленьких детей в алых спортивных костюмах, их возраст, по мнению Робин, составлял от двух до пяти лет. Она удивилась, что их не больше, учитывая, что на ферме сто человек занимались незащищенным сексом, но в первую очередь ее поразила их странная пассивность. Их глаза блуждали, лица были пустыми, и лишь немногие из них ерзали, исключение составляла только малышка Цин, которая в данный момент сидела под партой и выдавливала на пол кусочки пластилина, ее копна белых волос контрастировала с остальными стрижками класса.

При появлении Робин и Шоны женщина, которая читала им, с облегчением поднялась на ноги.

— Мы на тридцать второй странице, — сказала она Шоне, передавая книгу. Шона подождала, пока женщина закроет дверь в класс, и, бросив книгу на стол учителя, сказала.

— Хорошо, поменьше их заводи.

Она взяла в руки стопку листов для раскрашивания.

— Вы можете сделать нам красивую картинку пророка, — сообщила она классу и передала половину стопки Робин для раздачи. — Вот моя, — небрежно добавила Шона, указывая на бесцветную девочку, а затем рявкнула “вернись на стул!” на Цин, которая начала выть. — Не обращай на нее внимания, — посоветовала Шона Робин. — Она должна научиться.

Поэтому Робин раздавала листы для раскрашивания, на каждом из которых был изображен пророк ВГЦ. Петля украденного пророка, которую, как ожидала Робин, можно было бы не включать в раскраски для таких маленьких детей, гордо висела у него на шее. Проходя мимо стола Цин, она незаметно нагнулась, подняла пластилин с пола и передала его обратно девочке, слезы которой немного утихли.

Перемещаясь среди детей, подбадривая их и затачивая карандаши, Робин еще больше обеспокоилась их поведением. Теперь, когда она уделяла им индивидуальное внимание, они были готовы проявлять