— Сейчас я проверю.

Бодрой трусцой Вильгельм отбежал на несколько метров и резко опустился на одно колено, крепко ударив кулаками в землю. Жидкость в склянке всколыхнулась, а Руфус ощутил короткий толчок. Хьорт водил ладонями по поверхности, точно ощупывал брюхо невидимого зверя. Наконец, он поднялся и поспешил назад.

— Ты не поверишь. Там под землей действительно что-то есть. Обломки. Их словно смяли вот так! — Вильгельм громко хлопнул, выбивая из перчаток пыль. — Не представляю, кем надо быть, чтобы провернуть такое без последствий. За пару часов ни комнатки на глубине не осталось, а резонанса никакого! Деликатно сработано, как складочки на покрывале разгладили.

— Интересно, а Мастер в курсе? — Новость заставила отвлечься немного.

— Не беспокойся, — заверил Хьорт. — А раз все молчат, значит, опять причислили разрушения к необъяснимым природным явлениям. Тут зона отчуждения рядом. Разное случается.

— Не настораживает? — прямо спросил Руф.

— Нет. А должно? — Вильгельм размял шею. — Это не наше дело. Никто в местных аномалиях разбираться не приказывал. Есть люди умнее и опытнее нас, тот же Коллоу или моя Наставница. Вот пусть они и ломают головы над загадками природы. Мы забыли о цели путешествия.

— Не забыли, — возразил Тангл.

Руфус молча наблюдал, как неведомая сила режет землю, словно масло. Плавные движения Хьорта завораживали.

— Ты не обязан был… — Руф прижимал холодную банку к груди. — Прости, если неприятно с такими почестями хоронить Дивного. Найджел… он хороший человек, несмотря ни на что. Мы просто очень любили Дайну, каждый по-своему. И после ее смерти у нас обоих помутнение какое-то настало. Длинное, тягучее. Я выкарабкался, а Борджес нет.

— Не оправдывайся, — отозвался Вильгельм. — Дивный Найджел или нет, не имеет значения. Мне достаточно, что он дорог тебе. Я несколько старше, чем ты. Разное в жизни случается… Пора. Прощальную речь, считай, сказал. Дело за малым. Сними крышку, а то Борджес полвечности проваляется без изменений.

— Не могу, — растерялся Тангл.

— Ладно. Сам придумаю что-нибудь.

И точно невидимые руки приняли у Руфуса банку, чтобы бережно опустить на дно глубокой ямы. Затрещало раздавленное стекло, и земля сомкнулась.

— Нужно как-то пометить место, если соберешься, к примеру, цветочки принести, — предложил Хьорт.

— У меня нечем, — признался Руф.

— Тогда отойди, — попросил он. — Организую приличный холмик.

Тангл развернулся и медленно побрел в никуда. Пусть на сердце стало немного спокойнее, но в душе образовалась неожиданная пустота. Руфус ни секунды не сомневался в правильности своего поступка. Единственно, следовало выяснить происхождение остальных омерзительных экспонатов коллекции чокнутого Реконструктора. Хотя едва ли это возможно. Никто в Ордене не выдаст Танглу разрешение перелопатить память безвестного Гарольда Мартина в поисках бесполезной информации, а сам Реконструктор не поставит свое отвратительное хобби под угрозу.

— Куда понесло? — окликнул Вильгельм.

— Не знаю. — Руф остановился.

— Похоже, нельзя тебя сейчас бросать. — Хьорт подобрал ненужную сумку и нагнал друга. — В принудительном порядке составишь мне компанию.

Он снова приложил руку к эмблеме и скомандовал: «Башня. Площадка маяка. Двоих».

Короткое путешествие промелькнуло незаметно, а небольшой пятачок с каменной чашей в центре встретил промозглым ветром. Повинуясь воле Вильгельма, в полу образовался люк с привычной лестницей за ним.

— Посиди смирно, пока скажу нашим, что уже на месте, — попросил Хьорт.

— Я минут на десять, — попытался возразить Руф. — Вечером хочу покинуть Шейдивейл. Обещал встретиться с Викторией.

— Свидание? — не оборачиваясь, бросил Танцор.

— Работа, — пояснил тот.

— Так одно другому не мешает. — Вильгельм снова показался в дверях каморки.

— Не шути. — Руфус плюхнулся в кресло и закрыл глаза.

Свинцовые веки тут же склеились намертво. Тело вспомнило об усталости и взбунтовалось. Оно не желало ни говорить, ни двигаться, ни даже сохранять осмысленное выражение лица.

— Если честно, — начал Вильгельм, устраиваясь напротив, — немного странно, что ты позвал… меня.

— Сам сказал, что именно для этого и нужны друзья, — сделав над собой усилие, ответил Тангл.

— По человеческим меркам я гожусь тебе в деды. — С хвостиком и в ободке Хьорт смотрелся весьма комично. — Надеюсь, дело не в моих способностях? В прошлом году ты пытался заручиться поддержкой у меня, чтобы повлиять на мнение Финна. Не отпирайся. Я же не дурак. Послушай, если у тебя есть обычные друзья, студенческие приятели, кто-то из Пансиона… не трать на меня время. Общайся с ними. Настанет момент, когда они все умрут. И произойдет это быстрее, чем можно предположить.

— А у меня не было друзей. — Руф уже не удивлялся собственной откровенности. — «Почитатели таланта» были, но никого близкого.

— Отчего? — не поверил Вильгельм.

— Все сразу, наверное, — отозвался Тангл. — И каменный пояс сыграл не последнюю роль, и убежденность, что Танцоры лучше людей, включившаяся защитной реакцией. Собственно, характер тоже не самый приятный. Меня больше боялись. Прыщи, опять же. Словом, сам виноват. Но так в итоге даже лучше.

Хьорт вытянул ноги.

— Никогда бы не подумал о тебе такого, — сообщил он.

— Тем не менее, факт остается фактом, — подытожил Руфус. — Переживаешь на свой счет? Я настолько похож на подлеца? Возьму на себя смелость и назову тебя другом. Спроси меня «почему?», не отвечу. Я даже не смогу внятно объяснить, что из себя представляет дружба. А если замолчу — усну. Хочешь общения — станем общаться. Нет — я не навязываюсь.

— Ух-ты, разошелся, — улыбнулся Вильгельм.

— Мне вообще-то пора, — Тангл поднялся.

— Не порти момент, — покачал головой тот. — Вдруг душу тебе открою, как другу? Индекстрэ!

Руф оглянулся: знакомая потрепанная коробка вплыла в комнату и примостилась на столе.

— Не нужно, пожалеешь еще потом. — Только любопытство уже пригвоздило к полу.

— Теперь точно знаю, что не пожалею, — заверил Хьорт, жестом предлагая сесть рядом.

Он открыл крышку, достал первую попавшуюся карточку, мельком взглянул не нее и протянул Руфусу.

— Это мой самый счастливый день, — тихо произнес Вильгельм. — Меня ты, наверное, узнаешь. А рядом… моя жена.

— Красивая, — зачем-то вставил Руф.

Лучезарно улыбающаяся пара демонстрировала фотографу обручальные кольца.

— Вот свидетельство. — Танцор извлек следующий лист.

— Вильгельм Хьорт и Хэвэн Харпер, — прочел Тангл.