библиотеки. Спускаясь всё ниже, он миновал розовые сады, окружённые фонтанами, между которых прятались уютные таверны. Здесь их называли на древний манер — фатнэ. В одном из таких заведений под названием «Флори» Сайрон остановился на некоторое время, чтобы передохнуть и утолить жажду вином.

Только ближе к вечеру Сайрон вышел через Южные городские ворота. Здесь он оседлал Исаара и пустился в дальнейший путь.

* * *

И вновь путь вёл её на Запад. Дженна была сосредоточена на своей главной цели и старалась не думать о вчерашнем дне. Но день вчерашний не желал покидать её мыслей!

Дженна побаивалась, что уже никогда не сможет забыть этого жуткого нечеловеческого и незвериного крика, визга, воя… Фея ругалась так, как не ругался на памяти чародейки никто и никогда. Она опасалась, что если бы не Индр, сдерживающий силы Красной, то все Свободные королевства узнали бы, кто такая Дженна, куда ей пойти и чем заняться.

Девушка коротко пересказала хранителю их историю и, найдя во взгляде единорога понимание, оставила Индра и его подопечную. Большего она не могла сделать для Ивии Флекси. Уходя, чародейка запечатала за собой все тени, чтобы Красная, по крайней мере в ближайшее время, не смогла преследовать её или Луко Лобо.

— Я знаю, насколько гибельно проклятие чёрного единорога… — вспоминала Дженна слова Индра. — Знаю по себе. Болезнь, которую оно несёт, мне неподвластна. Я думал, что смогу остановить лихо, наложив табу на всякое упоминание о королевстве, но это лишь отсрочило неизбежное. Проклятие, созданное страданиями чёрного единорога, распространяется по всему Северу. Вместе с алыми водами безымянной реки оно породило самоцвет, который наделяет своего владельца магией, но постепенно и истачивает его разум… В шахтах, где когда-то добывали мороаматрий, пролегает единственная сумеречная тропа, которая приведёт тебя к цели…

Вернувшись к Кадимским предгорьям, Дженна отыскала пещеры, а в них — заброшенные шахты. Деревянные конструкции, поддерживавшие потолки, прогнили. Большая часть коридоров обвалилась, размытая подземной рекой. Багровые ручьи, насыщенные проклятой силой, будто кровь самих гор, сочились сквозь груды камней.

Войдя в тень, Дженна направилась вдоль русла красноводной реки. Вокруг неё была лишь толща камня: непроницаемая, тихая и мрачная стихия земли. Чародейка невольно вспомнила, как впервые вошла в тень и преодолела своё первое препятствие.

Это был всего лишь невысокий холм, но, оказавшись внутри него, под землёй, девочка почувствовала себя так скверно, как будто её похоронили заживо… Она так перепугалась, что Мат ещё долго не упоминал о лисьих тропах.

Путь через недра гор был долгим, и Дженна предалась размышлениям о своих первых годах в Сии. Она думала о Мате и об их приключениях. С улыбкой она вспоминала странника Принца, тётушку Марту, её вкуснейшие пряники и белого кота Карла. Интересно, как они там сейчас? Хорошо бы их навестить, когда она вновь окажется в Энсолорадо.

Девушке вспомнились бродячие музыканты Уомы: Вирил и Бонита, Филе, Поле и… бедняжка Орфа, погибшая в Норэше. Орфу и… Летодора она больше никогда не увидит. А может быть, и Мата… Что стало с ним? Жив он или погиб вместе с другими лисами у монастыря?..

* * *

Следующий город, в котором задержался странник, располагался на широкой реке, посреди лесистых холмов и золотых пашен. «Хемель» — гласила надпись на межевом столбе. Высокие крыши домов покрывала красная черепица. Золотисто-медовые фасады радовали глаз узорчатыми наличниками.

Ведя под уздцы Исаара, маг прошёл мимо ряда невысоких домов, стоящих обособленно от прочих построек. Здесь останавливались на ночлег и хранили товар приезжие купцы. Он пересёк главную площадь и оказался на шумных рыночных улицах.

— Путник, гляди какие пряники, какие пироги! — крикнула ему торговка, румяная и пышная женщина, сама напоминающая булочку. — Купи пряников! Не себе, так для невесты!

Вспомнив, как Дженна обожает пирожки, Сайрон не сумел отказать. Спрятав кулёк сластей в седельную сумку, он направился дальше.

Белый кот, сидящий у ног торговки, проводил путника задумчивым взглядом небесно-голубых глаз.

* * *

Вскоре Дженна достигла каменных лесов Маймору. С одной стороны они граничили с королевством Бунджууг, где проживали гномы и цверги, а с другой — растворялись в белом пятне на карте. Туда-то и вела путницу сумеречная тропа.

Иначе как по ней пересечь лес было совершенно невозможно. Между скал Маймору обитали дикие ветра, непреодолимые для полёта любой птицы. К тому же Дженна изрядно потратила силы на вызов пламени и теперь едва ли смогла бы сменить даже цвет волос, не то что одеться в перья.

Чародейка уже видела останки одного из древо-камней в пещере Совета в Амире, но то дерево сохранило цвет, а лес Маймору был серым. Красная река, питающая Тауиль, вилась и исчезала где-то далеко внизу. Вместо мхов и папоротников подножие леса зияло тёмными провалами, которые заполняли призрачные волны туманов.

Каменные деревья, поднимающиеся из мрака, были такими же высокими, как и кайлеси Каахъеля, и столь же странными по форме. Широкие у основания, они бесцветными конусами уносились к небесам, где раскрывались шарообразными кронами. Их узорчатая структура напоминала Дженне не ветви, а скорее коралловые наросты.

Может быть, миллиарды лет назад эти гиганты появились на дне океана? Теперь же казались совершенно чуждыми этому миру…

— …Индр, скажи, как ты понял, что я какая-то особенная, — вспоминала чародейка их разговор, — что я — та самая?

— Всё просто, Дженна, — звучал в её голове ответ хранителя. — Когда мы поём вместе, я слышу в твоём голосе силу… силу человека, который родился немым, но обрёл голос. Когда я смотрю в твои глаза, я вижу в них восторг маленькой девочки, которая долгие годы провела во тьме и вдруг очутилась в прекрасном лесу. Когда ты обнимаешь меня, я ощущаю нежность… нежность брошенного ребёнка, который нашёл своих любимых. Когда ты стоишь рядом, я чувствую боль, сравнимую с болью Кхора…

Дженна с восторгом взирала на удивительные древовидные скалы с их вершин, куда её привела лисья тропа. Разъярённый ветер трепал волосы чародейки, в пальцы даже сквозь перчатки впивалась бугристая поверхность каменных ветвей. Любуясь на величественный, но омертвевший лес Маймору, Дженна продолжала спор с хранителем.

— Сайрон мне гораздо ближе, почему он не ощутил во мне ничего подобного?

— А почему Сайрон сохранил рассудок, потеряв целый мир? — парировал собеседник. — На его счастье, он обладает достаточно прочной «шкурой», однако ему недостаёт чувствительности…

— А Дэрей Сол? — не сдавалась Дженна. — Он музыкант, как и ты… Его творения восхитительны! Можно ли создать их, обладая «прочной шкурой»?

— Ты знаешь Сола не так хорошо, как тебе кажется, — рассмеялся Индр. — Но я