на некоторое время это было её беззаботное детство, её восторженное отрочество и яркая, проведённая в столичных забавах и тяжких трудах ученичества юность. Капля за каплей бывшая монахиня впитывала их чувства, опыт и знания.

Медленно ступая сквозь туман, струящийся между телами, Безымянная приблизилась к командиру и присела рядом. Удивительная жажда жизни горела в нём — мужчина ещё дышал. Он не мог пошевелиться, но всё видел. В его широко распахнутых серых глазах девушка прочитала то, что не сумели произнести кривившиеся губы.

— …Мы все прокляты, — ласково ответила ему Безымянная. — Ты и твои люди, вы так много времени потратили, чтобы стать солдатами Единого, и что же теперь? Вы умираете, а где ваш бог? Почему он молчит?

Сидя возле рыжебородого, бывшая монахиня любовалась его гневом, его решимостью и желанием выполнить долг даже перед лицом гибели. Она приложила ладонь к едва вздымающейся груди мужчины — сколько пламени хранило это могучее, жизнелюбивое и благородное сердце. Как приятно было поглотить разжигающие его стремления.

— Когда-то я тоже умирала, — продолжила Безымянная. — Как и ты, я верила, что там, за гранью, меня ждёт Его свет, но… Я не увидела света. Единый предал меня. Он оставил и вас. Бога нет. Он ушёл слишком далеко, чтобы слышать наши молитвы. А может быть, его никогда и не существовало, а? Знай же, что после смерти тебя ничего не ждёт… Лишь пустота… — она вздохнула. — Но я запомню тебя. Я возьму твою силу, твою жажду, твою любовь и твой свет…

Последний вздох покинул грудь командира. Благодарно улыбнувшись ему, Безымянная обратилась к юноше, распластавшемуся в шаге от них. Сейчас, когда гримаса боли разгладилась, парень показался ей необычайно привлекательным, даже красивым: гладкая кожа, тонкие черты лица и золотистые, как спелая пшеница, волосы. Пронзительно голубые глаза невидящим взором смотрели в столь же голубое небо.

Девушка осторожно дотронулась рукой до его щеки. Впервые она прикоснулась к мужчине… как к мужчине. По крайней мере по своей воле. От ощущения ещё тёплой кожи по её пальцам пробежала дрожь, сердце забилось чаще, наполняясь нежностью.

История его отличалась от прочих мстителей. Парень вырос без родителей и пришёл из деревни. Будучи непохожим на своих сверстников ни шириной груди, ни силой рук, он вытерпел немало насмешек и издевательств. Однако, ведомый мечтой, он попал в столицу, а затем, благодаря необычайному таланту нюхача, — и в ряды мстителей…

Внезапно пришло осознание: этот юноша, как и она, не знал ни родительской, ни женской ласки. Безымянная всхлипнула. Ей отчаянно захотелось подарить ему любовь, которой в ней было сейчас более чем предостаточно.

Она склонилась над молодым солдатом и приникла к его бледным губам.

* * *

На западе синими волнами вздымались Кадимские горы, перед ними на белом полотне равнины темнели полуразрушенные хаты. Снежная позёмка заметала обглоданные огнём развалины деревни. Словно встречая гостей, у одиноких сильно покосившихся ворот без изгороди лежали останки огромного лося. Кристаллики льда искрились на острых рёбрах и могучих рогах.

Дымка, окутавшаяся небо, не скрывала солнце, а, напротив, казалось, умножала его сияние, заливающее мир ровным слепящим и каким-то болезненным светом. Дженна сощурила глаза, следя за полётом птиц.

Пронзительные, режущие слух крики галок разбивали тишину. Ни человеческого духа, ни даже крупных хищников поблизости не было. Лишь развалины, кости лося, чёрные птицы в небе. И они.

Бег был окончен. Мужчина застыл посреди поля, сжимая в руке меч. Он стоял, повернувшись спиной к девушке и глядя на руины селения.

Дженна шла к нему от реки. Заледенелая трава рассыпалась под каблуками её сапог. Бывшая наёмница приближалась к врагу, на ходу вынимая из своей тени длинный клинок. Редкие снежинки, парящие в воздухе, таяли, не успев достигнуть рунической стали.

Когда между чародейкой и наёмником оставалось шагов двадцать, девушка ускорила ход, оттолкнулась, мягко прыгнула в выпаде. За миг до того, как её лезвие достигло цели, мужчина обернулся и парировал удар.

Металл заскрежетал о металл, взгляды встретились. В бледно-серых, как сталь, глазах врага Дженна прочитала дикую, нечеловеческую ярость. Его лицо искажала гримаса ненависти. Губы кривились в мерзкой улыбке.

Чародейка отскочила назад и вновь вытянулась в выпаде. Мужчина отразил удар, ушёл с линии атаки. Оказавшись за спиной девушки, он молниеносно рубанул. Дженна уклонилась, прокрутилась вокруг своей оси. Поймав клинок врага своим, она отвела его и контратаковала.

Два тёмных силуэта закружились по белому полотну равнины. Снова и снова противники сходились и расходились, двигаясь в странном танце. Они продолжали бой: вдумчиво, самозабвенно, страстно.

Несколько раз меч наёмника промелькнул у самого лица чародейки. Единожды ему удалось достать её на извороте. Сталь рассекла тёплую куртку и рубашку на спине девушки, но не смогла преодолеть тунику из паучьего шёлка.

Осознав свою неуязвимость, Дженна рассмеялась. Она развела руки в стороны, приглашая убийцу повторить успех. Ей вдруг стало любопытно проверить подарок Мучителя в деле. Ещё интереснее было видеть раздражение наёмника. Ах, как он разъярился!

Волк полоснул один раз, другой. Не увидев крови, бессильно взвыл. Дженна расхохоталась.

Догадавшись, в чём дело, мужчина нацелился в горло, но чародейка уже закрылась. Театрально прокрутив мечом сложную фигуру, она сделала обманный удар в голову, а затем хлопнула по ногам противника. Она ударила с силой обеих рук, выбивая опору, но плашмя, будто желая преподать урок неопытному волчонку.

Наёмник потерял равновесие, опрокинулся на спину, зашипел. Не пытаясь подняться, он перекатился через плечо к скелету лося. Достигнув узкой тени, которую отбрасывали ворота, мужчина пропал из виду и в следующий миг показался у развалин одного из домов. Дженна бросилась в погоню.

Противники продолжили танец, следуя через руины деревни. Они, будто малые дети, играли то в догонялки, то в прятки, то ли желая измотать друг друга, то ли смакуя последние мгновения истории, которая длилась столь долго.

Они прыгали из тени в тень и выныривали, чтобы вновь скрестить клинки. Время для них будто замерло. Больше не кричали птицы. Утих даже ветер. Только оглушительный стон стали разносился далеко по округе.

Игра закончилась внезапно. В очередной раз сойдя с сумеречной тропы, наёмник вдруг остановился перед одной из хат. Она сохранилась лучше прочих: стены были целы, и часть крыши ещё держалась. Только чёрные провалы окон взирали на гостей, будто глаза мертвеца.

Дженна вышла из тени в десяти шагах от волка. Мужчина стоял, склонив голову. Бой остудил его ярость, гримаса разгладилась, уголки губ поникли.

— …Знаешь, зачем я привёл тебя сюда? — вдруг тихо произнёс он, не глядя на девушку.

Дженна не посчитала нужным