— …Двенадцать, тринадцать, четырнадцать!

Жижа смыкается над головой. Кошмарное впечатление усиливается, когда мы выныриваем. Вся эта вонючая дрянь стекает со лба по лицу и норовит затечь в рот, но утираться некогда. Надо идти вперед, отсчитывая время.

— …Тринадцать, четырнадцать!

Плюх!

— …Тринадцать, четырнадцать!

Плюх!

Внезапно длительность работы лазеров резко возрастает. Они начинают бить партиями, по очереди, во всех направлениях. Непрерывный огонь ведется секунд тридцать. Это прекрасно слышно, пока мы сидим в этой параше с головой. Едва мы высовываемся, отплевываясь, и делаем пять шагов, как вновь трещат лазеры. Лучи быстро приближаются к нам. Мы снова ныряем.

Я нащупываю Андрея и тащу его вперед. Он понимает, и мы двигаемся в “подводном” положении. Длительность работы лазеров снова возрастает, а интервалы между залпами сокращаются настолько, что мы едва успеваем, вынырнув, глотнуть “свежего воздуха”, а точнее, зловонных высококонцентрированных испарений. В конце концов я понимаю, что сознание вот-вот покинет меня. Вынырнув в очередной раз, успеваю показать Андрею на кислородный прибор. Он понимающе кивает, и ныряем мы уже в масках.

Несколько глотков чистого кислорода возвращают меня к жизни. Помня о том, что его осталось крайне мало, я, когда мы вынырнули, снимаю маску. После кислорода атмосфера этой клоаки бьет по носу и по желудку со страшной силой. Слишком поздно до меня доходит, какую я совершил ошибку. Лучи уже приближаются к нам.

Скорчившись на дне, я не в силах сделать ни одного шага. Меня корежит в судорожных усилиях остановить рвоту. Было бы дьявольски обидно в самом конце пути захлебнуться в собственной блевотине и в этих нечистотах. Решаю: пусть лучше разрежет лучом лазера, — и выныриваю. Как раз в этот момент лазеры прекращают работать. Тут уж я даю себе волю. Но не успеваю опростать желудок, как кто-то тянет меня вниз. Это Андрей. Он сохранил больше самообладания и успевает засечь начало работы лазеров. Андрей буквально силой тащит меня вниз.

Пока стреляли лазеры, мы продвигаемся еще метров на десять-пятнадцать. Вынырнув, обнаруживаем, что участок с лазерами кончился, но нас ждет другой сюрприз. Впереди потолок резко понижается и смыкается с поверхностью жидкости.

— Придется снова нырять, — говорит Андрей.

Я киваю, и мы снова идем в “подводном положении”. Тридцать секунд, еще тридцать, потом еще сколько-то. Потолок по-прежнему не дает вынырнуть. Захлебываться в конце пути в этой дряни не очень-то хочется, и я вновь открываю кислород, уповая на то, что Андрей придет к такому же решению. Три глотка кислорода — и вперед, гусиным шагом. Потом снова три глотка, и снова вперед, и снова, и снова…

А в голове одна мысль: “Что раньше кончится: кислород или эта ловушка?”

Дно туннеля начинает повышаться, и мы бодро, насколько это возможно, будучи по макушку в дерьме, двигаемся дальше. Неожиданно мы проваливаемся в яму глубиной метра три. Плыть в этой массе невозможно, и приходится снова воспользоваться кислородными приборами и идти по дну, благо оно продолжает повышаться. Избираю прежнюю тактику: три глотка — и, затаив дыхание, вперед. Интересно, надолго ли еще хватит кислорода?

Кислород кончается, когда над фонарем, закрепленным на голове, начинают плескаться волны нечистот. Еле-еле, поднявшись на носки, а затем и подпрыгнув, глотаю “воздуха” и рвусь вперед. Секунд через пять такой же маневр проделывает и Андрей. Дальше никаких сюрпризов в этой клоаке уже нет. Спустя несколько минут мы уже бредем по колено в жиже, а вскоре выбираемся на сухое место. Опустившись на пол, мы оглядываемся на пройденный путь. Над клоакой клубится плотный вонючий туман. Мы смотрим друг на друга и отворачиваемся — слов нет.

— Ну и фантазия у этих ребятишек! — спустя несколько минут говорит Андрей.

— Да уж! Воистину мордой — и в говно! Что же касается фантазии, то здесь ты не прав. Никакой фантазии у них нет, сплошной плагиат. Эту ловушку они бессовестно срисовали у Стругацких. А вот что бы ты сейчас дал за горячий душ и хорошую баньку?

— Я готов снова пройти Лабиринт, за исключением, конечно, этого бассейна…

Нашим мечтам о бане суждено было осуществиться самым неожиданным и оригинальным способом. За очередным поворотом, чуть ли не последним, если верить плану, мы видим, что туннель заполнен водой. Обычной на первый взгляд водой. Мы тщательно зондируем туннель и не находим ничего подозрительного.

Плохо дело. Где нет ничего подозрительного, жди самых неприятных пакостей. Но делать нечего, и мы входим в воду. Очень скоро она достигает уровня плеч. Это по всем параметрам обыкновенная вода.

— Здесь мы, по крайней мере, сможем плыть, — замечает Андрей.

— Слишком уж все это подозрительно просто, — отвечаю я. — Жди подвоха.

— Да. Слишком уж все легко для самого конца пути.

Ворча таким образом, мы бредем в воде и, разумеется, накаркиваем беду. Сначала я не придаю значения тому, что становится все теплее и теплее, просто расслабился в предвкушении конца наших испытаний. Андрей был более насторожен.

— По-моему, нас хотят сварить.

— Что ты сказал?

— А то, что за пять секунд температура воды поднялась на пятнадцать градусов.

— Ты серьезно?

— Куда уж серьезней! С таким градиентом через полминуты мы начнем вариться.

— Это факт. Что делать будем? Криогенные гранаты?

— Как бы не вмерзнуть в лед. Будем сидеть у самого финиша, как грешники в Коците. То-то ребятишки посмеются!

— А если кидать их подальше?

— Тогда кидай поскорей! Уже более пятидесяти! Я свои гранаты израсходовал.

Действительно, вода уже невыносимо горяча. Делаю шаг вперед, чтобы бросить гранату, и проваливаюсь с головой в горячую воду. Быстро вынырнув, бросаю гранату так далеко, как только могу из положения “на плаву”. Взрывается она не дальше чем в двадцати метрах. Свободное пространство туннеля быстро заполняется паром и холодным туманом. К нам стремительно приближается край льдины, возле которого курится пар.

Мы бросаемся навстречу и вскарабкиваемся на поверхность льда. Вскакиваем на ноги и бежим вперед. Метров через пятьдесят зона действия гранаты кончается. Край льдины тает и крошится. Я немедленно швыряю вторую гранату. Край новой льдины останавливается в пяти метрах от нас. Со всем снаряжением прыгнуть на такое расстояние нечего и думать. Попытка преодолеть полынью вплавь равносильна самоубийству. Вода между льдинами бурлит ключом.

— Черт с ним, со снаряжением. Осталось сто пятьдесят метров. Оставим при себе бластеры, гранаты, пистолеты и резаки.

— Правильно! — соглашается Андрей.

Мы бросаем все лишнее и отступаем для разбега. Тут я вспоминаю, что у Андрея была вывихнута нога.

— А как твоя нога? Ты сможешь перепрыгнуть?