Говоря об использовании принципов социалистического планирования, следует подчеркнуть, что Рузвельт через Администрацию общественных работ делал то же, что и Сталин через Госплан и насильственное переселение крестьян на северные стройки, — оба наращивали экономический потенциал в чрезвычайных условиях.

За 10 лет Администрация общественных работ создала десятую часть всех новых дорог в Америке, 35 процентов новых больниц, 65 процентов зданий городского управления, 70 процентов новых школ и многое другое. «Без государственных работ 30-х годов Америка не смогла бы создать атомную бомбу — необходимые объекты были подготовлены заранее» (А. Уткин).

Сталинская колонизация Севера (от Беломорско-Балтийского канала до золотых приисков Колымы) и рузвельтовское госрегулирование, несмотря на внешнее различие, вещи одного порядка. За ними стояла воля государства. Не случайно именно по этому признаку в первой половине 1930-х годов, характеризуя основную тенденцию, к именам Сталина и Рузвельта добавляли имена Муссолини и Гитлера.

Впрочем, в идеологическом плане все они были разными. Протестантская этика американцев опиралась на идею личного успеха и личной ответственности, «красный проект» — на идею справедливости и коллективизма, нацизм — на идею национального реванша и превосходства немецкой нации.

И Рузвельта, и Сталина, и Гитлера порой одинаково называли националистами, а Рузвельта — даже «американским шовинистом», — и что с того? На упреки в шовинизме Рузвельт отвечал, что это помогает ему решить внутренние проблемы. Что же касается внешней политики, он продолжил традиционный для Америки курс на использование противоречий между другими странами. Поэтому в противовес новым угрозам со стороны Японии и Германии он решил установить дипломатические отношения с СССР.

Шестнадцатого ноября 1933 года соответствующие договоры были подписаны. Но было бы большой ошибкой считать, что начиная с этого времени США стали союзником СССР. Посол США в СССР У. Буллит в одном из докладов в Государственный департамент США точно выразил суть американского взгляда на будущую войну: «Если между Японией и СССР вспыхнет война, мы не должны вмешиваться, а использовать свое влияние и силу к концу ее, чтобы она закончилась без победы и равновесие между Японией и СССР не было бы нарушено».

Подчеркнем: так прагматично рассуждали лидеры всех стран, Рузвельт, Сталин, Черчилль.

Об отношении же Сталина к США как возможному союзнику против Гитлера надо сказать, что он не обольщался.

Как раз к тому времени относится его поездка на Белое море, о которой вспоминал адмирал флота СССР И. С. Исаков: «Это было в 1933 году после проводки первого маленького каравана военных судов через Беломорско-Балтийский канал, из Балтийского моря в Белое. В Полярном, в кают-компании миноносца, глядя в иллюминатор и словно разговаривая с самим собой, Сталин вдруг сказал:

„Что такое Черное море? Лоханка. Что такое Балтийское море? Бутылка, а пробка не у нас. Вот здесь море, здесь окно! Здесь должен быть большой флот, здесь. Отсюда мы сможем взять за живое, если понадобится, Англию и Америку. Больше неоткуда!“»251

Адмирала Исакова зацепила еще одна фраза Сталина, которую тот произнес в ответ на бравые уверения, что мы-де завоюем Север, разобьем всех врагов и т. д.

Вот что сказал на это Сталин: «Что тут говорили: возьмем, победим, завоюем… Война, война… Это еще неизвестно, когда будет война. Когда будет — тогда будет! Это север, его надо знать, надо изучить, освоить, привыкнуть к нему, овладеть им, а потом говорить все остальное»252.

И никакого пафоса! Да и спрашивается, зачем разговаривать пафосно с военными?

Он знал, во что обходится колонизация Севера. Прожив почти шесть (!) лет за полярным кругом в забытой Богом Курейке, Сталин отлично понимал, что Россия — это страна зимы и снега, с которыми русские научились за долгие века сосуществовать, почти сдружились. Но разве можно колонизировать Север в короткий срок? Какой для этого надо иметь бюджет? Какие кадры? Даже монастырская колонизация Севера учениками Сергия Радонежского, которая привела к образованию феномена так называемой «Северной Фиваиды» и заложила экономическую и культурную базу Московской Руси, шла медленно, шаг за шагом, пока не достигла Белого моря, Соловецкого монастыря, где сейчас, при советской власти, устроен лагерь особого назначения и заключенные работают на индустриализацию. Именно опыт Соловков, опыт старой колонизации, был использован в 1930-х годах повсеместно, начиная со строительства Беломорско-Балтийского канала. За неимением времени и должных средств использовали труд заключенных, ссыльных и спецпереселенцев. Еще это напоминало решение Петра Великого, пожаловавшего тульскому оружейнику Никите Демидову крепостных крестьян для переселения их на Урал и строительства там металлургических заводов. И чем, скажите, отличался Сталин от Петра? Оба вовсю использовали мощь государства.

Рузвельт тоже ее использовал, с той только разницей, что его страна была теплее и богаче СССР в несколько раз.

Этим положение Сталина отличалось от положения Рузвельта. Если у американского президента проблема состояла не в скудности ресурсов, а в их перераспределении, то перед Сталиным стояла задача во сто крат сложнее. И появление Гитлера подтверждало его правоту об отпущенном на модернизацию коротком сроке.

Десять лет! Нет, теперь еще меньше.

Экономическая разведка Сталина. Конфликт в Политбюро: Молотов — Орджоникидзе. «Съезд победителей»

Готовясь к XVII съезду, Сталин обратился к директору Института мировой экономики и экономических отношений Е. С. Варге, который часто направлял ему по собственной инициативе записки по различным вопросам международной жизни.

Доверие к Варге, бывшему профессору Будапештского университета и участнику революции в Венгрии в 1919 году, возникло после того, как в октябре 1929 года тот правильно оценил обвал на нью-йоркской бирже, написав, что начинается самый глубокий в истории капитализма кризис. Для Сталина это было принципиально важно и позволило гораздо увереннее чувствовать себя в дискуссиях с адептами мировой революции. Институт Варги фактически стал отделением экономической разведки Сталина: вождь определял тематику исследований, заказывал работы по отдельным интересующим его темам. Некоторые сотрудники института потом переходили на службу в ИНО НКВД, а некоторые чекисты — «под крышу» института. Например, один из операторов «кембриджской пятерки» (группы советских агентов-англичан) Р. И. Столпер (он вел Д. Маклейна) до прихода в разведку закончил аспирантуру в институте. Впрочем, в управленческой системе переплетались элементы разведки, пропаганды, диктата и идейности.

Впоследствии академик Варга в своих записках «Вскрыть через 25 лет» назвал Сталина «восточным деспотом», при котором погибло огромное число коммунистов, но категорически отвергал утверждения Хрущева о малограмотности Сталина и приписывания им себе чужих работ. Вот свидетельство Варги: «Я знаю наверное — что он хорошо знал „Капитал“ Маркса и труды классиков, что он много читал и вообще был весьма образованным человеком. Позднее при режиме Хрущева распространилась ложь, будто Сталин поручал писать свои труды другим; достаточно взглянуть на стиль его докладов и некоторых его писем, чтобы понять, что они написаны одним человеком.