60

Анна-Карин сидит в заднем ряду и рассматривает заполненный актовый зал. Ида, Юлия и Фелисия поют в хоре на сцене, их лица светятся радостью.

Яри нет в зале. Третьекурсники сдали экзамены пару дней назад и сегодня остались дома. Анне-Карин делается стыдно каждый раз, когда она видит Яри, и тут уже, наверно, ничего не изменишь. Но это, в общем, даже хорошо. Это правильно.

В середине зала сидят в ряд Эрик, Кевин и Робин. Они развалились на стульях и громко треплются друг с другом, не обращая внимания на замечания Уве Поста. Эрик машет Иде, стараясь ее рассмешить. Поговаривают, что Эрик с Идой начали встречаться. Анну-Карин передергивает при одной мысли о том, какие у них могли бы получиться дети.

Она вспоминает слова дедушки:

«Когда тебя травили в школе, твоя мать говорила мне: не лезь! Мол, ее когда-то тоже травили, и ничего, выжила».

Мама почти никогда не рассказывала ей о своем детстве. Значит, ее тоже травили? И потому у нее стал такой характер? Может, в детстве она была как Анна-Карин? И те, кто над ней издевался, надломили и навсегда искалечили ее душу?

«Твою мать всегда тянуло к парням, которые ничего не могли дать ей взамен».

Может, она чувствовала, что недостойна лучшего?

«А как это повлияло на меня? — думает Анна-Карин. — Смогу ли я когда-нибудь освободиться от ненависти? А если нет, стану ли я такой же, как мама?»

Потому что ненависть в ней все еще жива и иногда вскипает, грозя перелиться через край. Тогда ей очень хочется прибегнуть к магии. Но она ни разу не поддалась искушению. Не из-за Совета и его расследования, каким бы страшным оно ни было. Нет, она держится ради остальных Избранных.

Ради Ванессы, которая сейчас под стульями, тайком передает бутылку Мишель и Эвелине. Анна-Карин даже со своего места чувствует запах алкоголя.

Ради Линнеи, которая сидит в группе неформалов, рядом с девочкой с ярко-синими волосами и то и дело смотрит в сторону Ванессы.

Ради Мину. Мину, которая сидела одна, пока не пришел Густав Оландер и не сел рядом с ней. Анна-Карин пыталась поговорить с ней. Она по себе знает, каково это — бояться самой себя, своего дара, своей силы. Но Мину отказывается откровенничать с Анной-Карин. Она отстранилась от всего мира.

Анна-Карин делает это даже ради Иды. Иды, которая с четвертого класса влюблена в Густава. Которая любит коня по кличке Троя. Эти ниточки ведут к другой, более человечной Иде, и Анна-Карин должна держаться за них.

Говорят, сестру не выбирают. Избранницы тоже не выбирали друг друга. И так же, как сестры, они вынуждены учиться жить рядом друг с другом.

* * *

Эвелина и Мишель пьяно орут в уши Ванессе, каждая со своей стороны, ни дать ни взять — два огромных пьяных наушника марки «Мишель-Эвелина».

— Пошли с нами! — галдят они.

— Но я не хочу в туалет, — смеется Ванесса.

— Пошли! За компанию! — кричит Эвелина и пьет сидр из горлышка бутылки.

Ванесса снова смеется.

— Я тут подожду, — говорит она, подталкивая их к кустам у подножия Ульсоновского холма.

Она садится на корточки рядом с лежащим Вилле. Мехмет, Лаки, Юнте и остальные тоже здесь. Из маленьких портативных колонок гремит музыка. Ванесса целует Вилле, он отвечает на поцелуй, и все, что она хочет знать о них двоих, есть в этом поцелуе. Все еще наладится.

— Зырь, какая старуха, — говорит Лаки.

Ванесса неохотно отрывается от губ Вилле и поднимает глаза.

На тропинке стоит и курит Мона-Лунный Свет. Сегодня на ней коричневая замшевая куртка с бахромой, на ногах сапоги. Со шпорами. Правда, со шпорами.

Мона-Лунный Свет смотрит прямо на Ванессу. На ее губах появляется едва заметная улыбочка. Это явный вызов. Ванесса поднимается, покачнувшись на каблуках, и поправляет огромный бант у выреза платья.

— Ты чего? — спрашивает Вилле.

Ванесса хихикает, в голове у нее слегка шумит.

— Я сейчас приду, — отвечает она.

Она подходит к Моне и останавливается почти вплотную к ней. Мона отступает на шаг.

— Угостите сигаретой? — спрашивает Ванесса.

Мона прикуривает сигарету и протягивает ей. Они курят и смотрят друг на друга. Сигареты у Моны крепкие, на вкус — как засушенные и перемолотые старые шерстяные носки.

— Вы чего-то хотели или просто так? — спрашивает Ванесса.

Эвелина и Мишель, словно полоумные, ржут в кустах.

— Давно я тебя не видела, — говорит Мона недовольно.

— А нам, может, больше не нужны ваши услуги.

— Сейчас не нужны, потом понадобятся. Вы еще не поняли, насколько у вас сильные противники?

Но ей не удастся запугать Ванессу, именно сегодня Ванесса решила наплевать на все: на ответственность, на мысли о конце света, на раздумья о Никке и обо всем остальном зле, что есть в мире. Сейчас у нее летние каникулы.

— Вы еще забыли сказать про то, что я скоро умру-у-у-у, — говорит Ванесса.

Она обнаруживает, что язык у нее заплетается, и это ей не нравится. Эффект от сказанного пропадает.

— Плохо вас учили в школе для гадалок! Как видите, я живу и пока помирать не собираюсь, — добавляет она.

Мона смеется своим клокочущим смехом.

— А я, может, не сказала тебе всей правды об этом знаке, — говорит она.

— Понятно! Когда гадания не сбываются, вы пытаетесь толковать их по-новому!

— N'Geadal действительно означает смерть, — добавляет Мона. — Но смерть может также обозначать крутой поворот, перемены. Когда ты оставляешь что-то за спиной и начинаешь жизнь сначала. Так сказать, рождаешься заново. Жизнь переворачивается вверх ногами, и приходится все переоценивать.

Мона придвигается ближе к Ванессе, подставляет губы к самому ее уху. От запаха сигарет и благовоний Ванессу начинает подташнивать.

— В твоем случае n'Geadal находился совсем рядом с muin. Знаком любви.

Мона снова отодвигается от Ванессы и выдувает облако дыма ей в лицо.

— Хорошего лета, — говорит она и топает прочь.

Ванесса стоит на месте в облаке сигаретного дыма.

— Вы чего там? — кричит Вилле.

Ванесса смотрит в спину Моне.

Хмель почти прошел. Ванесса бросает на землю вонючую сигарету, затаптывает тлеющий окурок и оборачивается.

Канал сверкает в солнечном свете. На другом берегу видна церковь. Кладбище. Ванесса знает, что ей надо сделать.

— Несса! — кричит Мишель из кустов.

Но Ванесса уже далеко.

* * *

Мину идет через кладбище, держа в руке сложенный вчетверо конвертик с оценками. Высшие баллы по всем предметам, кроме физкультуры. Как всегда. Но Мину не чувствует обычного облегчения. Скорее воспоминание об этом чувстве.