— И что, без меня такой простой вопрос сами решить не можете? — выговорил я Альте с управляющим.

Не царское это дело мелочами заниматься. У меня сплошная химия в голове. А эти отрывают от занятий. Я только — только себе промывочный тазик присмотрел для экскурсии на ручей…

— В бюджете хозяйства нет такой статьи, господин, с которой мы могли бы оплатить новый жернов, не выходя за свои полномочия. Прежний владелец по этому поводу был строг, — оправдывается Мориуш, кивая на Альту.

— Зато теперь и без муки останемся и еще потратимся на ее покупку. Так?

Кивают в подтверждение.

Нет. Ну как дети, ей богу. Папочка вернулся и решит все вопросы разом.

— И как это мне по деньгам выйдет? Не дороже нового жернова?

Управляющий жалобно пожал плечами, втянув голову в плечи, проблеял оправдываясь.

— Кто же знал, что он треснет?

— А почто запасного жернова сразу не купили впрок?

— Это уже запасной треснул, — виновато развела руками Альта.

— Сколько времени он прослужил? Запасной.

— Три месяца.

— Сколько — сколько? Знаешь, где живет этот мастер — ломастер?

— Конечно, знаю, — ответила женщина.

— Поехали.

* * *

Я, Альта, кучер, четверка егерей с винтовками, косоглазый 'хиви' управлявший фурой и Тавор с пулеметом. Мой денщик в дороге с ручником не расставался. Видно такую инструкцию получил от Онкена. Я не препятствовал.

Наш поезд составляла коляска с рысаками и фура с четверкой битюгов, на которой везли дефектный жернов, небольшой, меньше метра в диаметре.

Альта со мной в коляске, остальные в фуре.

Женщина время от времени нежно поглаживала мою руку и глаза ее при этом светились. О произошедшем с нами ночью мы не говорили — незачем. Все и так понятно всем. Беседовали о хозяйстве. О том, что работать на рынок ближайшего городка бесполезно — в округе все такие как мы только цену друг другу сбивают. А до Втуца три дня пути. Не накатаешься. Ореха много осталось с прошлого года, так что новый урожай класть некуда.

На всех ухабах Альта как бы невзначай приваливалась к моему плечу. Я не обольщался ласковыми взглядами этой женщины. Я даже не мужчина для нее. Я ее статус в местном обществе. Впрочем, женщины за статус могут и козла полюбить. Мать как‑то созналась мне, на гулянке когда я из армии дембельнулся, что мужчина с положением ей симпатичней кажется.

Через пару часов путешествия коротким поездом въехали в широкое ущелье с мелкой каменистой речушкой по его дну.

Через полтора километра плохой дороги по ущелью вышли на разработки.

Несколько бревенчатых бунгало и обнажение базальтовой породы, от которой клиньями откалывали пласты камня. Жернова тесали здесь же, не отходя далеко от каменоломни. И, правда, чего тяжеленные камни таскать далеко? Работало разом пятнадцать мужиков. Часть вырубала круги из ломаного камня, другие шабрили на этих кругах ровные поверхности. Еще с полдюжины подростков тренировались рубить камень на кругах маленького диаметра как на точильных станках.

Когда мы подъехали, работа остановилась и все глазели на нас с любопытством.

Вперед вышел обросший до глаз мужик в возрасте. Главный мастер в артели. Воняло от него застарелым потом, как от козла, аж глаза резало. Понятно, вода в горной речке считай уже зимняя, а больше ее взять неоткуда. Греть ее — и так в округе они все кусты повырубили, хватило бы на готовку и ладно.

— По какой надобности нас беспокоите, господа хорошие. Нам недосуг — сезон заканчиваем. Не сегодня — завтра белые мухи полетят. Все заказы будем брать весной.

Стоит гордо. Цену себе знает.

— Сунь нос в фуру. Твоя работа?

Мужик без возражений залез в повозку, ощупывал там руками дефектный жернов, что‑то нашел и сознался.

— Моя работа. Кажись в прошлом годе этот жернов на мельницу в Отрадное завозили, как сезон закончился.

Заканчивал фразу он уже стоя на земле.

— Так вот что тебе я скажу, мастер. Брак гонишь. Людям головы дуришь.

— Где брак‑то, мил человек, ты глянь как поверхность отрихтована — гладенько, желобок к желобку, да спиралью проштроблено. Такой жернов делать долго. Он три недели только грубого труда требует. Да еще шабрить его… штробить…

— Тогда почему он треснул, трех месяцев не проработав?

— Это же камень, мил человек, кто за него поручится какой он внутри? Полость могла попасться какая нехорошая… Или еще чего… Когда покупают осматривают. Но, всяко бывает… раз на раз не приходится. Камень же… — развел он руками, как будто все объясняет тот факт, что это камень.

— Меняй.

— Что менять? — не понял он.

— Жернов меняй, — уточнил я. — На нормальный.

— Никак не можно. Новый продам. А менять ничего не буду. Ваши люди принимали, осматривали, претензий не имели.

— Сваливай его ребята, — приказал я и егеря, поднатужившись, выкатили по доске жернов на землю.

— Я возвращаю тебе твою плохую работу и взамен заберу нормальный жернов.

— Не получится, — усмехнулся мастер.

— Получится, — вернул я ему усмешку и дал отмашку егерям.

Те быстро нашли готовый жернов, поставили его на попа и покатили к фуре.

— Грабить нехорошо, — заявил мастер с угрозой.

— Кто грабит? — улыбнулся я ему по — доброму так. — Грабят, это когда забирают без отдачи. А мы меняемся. Я тебе твой жернов привез? Привез. С тебя по — доброму еще штраф надо взять за плохую работу.

Мастер набычился. Глаза его налились гневом. По его молчаливому знаку поднялись все его подмастерья и, сжимая в руках молоты, двинулись на нас с явным намерением вытолкать из ущелья, на крайний случай в нем же и прикопать. Здоровые мужики, хоть и в возрасте. Каменотесы. Полтора десятка бойцов, если не считать мальчишек в учениках.

Пацаны их как раз разбежались собирать мелкие камни и ладить пращи.

Ого…

Тавор среагировал раньше меня. Дал короткую очередь из пулемета по скале, осыпая с нее мужиков каменной крошкой.

Помогло. Остановило. Очередь из пулемета над головой каждого делает трезвым и расчетливым. Если не дурак…

— Долго воду в ступе толочь меня не устраивает, — заявил я, вынимая из кобуры пистолет новой системы Гоча, — если сейчас я не получу новый жернов вместо бракованного, то через неделю в этом ущелье будет лагерь для военнопленных. Они и будут делать мне жернова долго, зато бесплатно.

— А мы? — вдруг взревел справедливым гневом один из подмастерьев, с недоверием посматривая на тонкие стволы пистолетов направленные в них. — Мы так без работы останемся?