Пока Кэролл смотрела телевизор, Камилла ворочалась на кушетке. Ночью она так и не смогла уснуть, хотя допрос прошел для нее успешно. Она правильно сделала, что взяла пистолет с собой. Кто-то ей позвонил — по словам полицейских из Сюрте дю Кебек, это был Чарли, — но никакого сообщения не оставил. Никто ни в чем ее не обвинял. Они все перерыли в доме, а потом извинялись за беспорядок. Чарли ей действительно звонил, но его избили настолько жестоко, что в убийстве нельзя было заподозрить женщину.

Какое-то время она отвечала на многочисленные вопросы о том, где была и что делала. Во сколько она вернулась домой? Уже было темно? Она уверена, что тогда уже стемнело? Где она была до этого? На работе. Что она делала дома? Ждала приезда Чарли. Она куда-нибудь выходила? Да. Зачем? Отвезти дочку к подруге. Почему? Потому что должен был приехать Чарли.

В самый разгар допроса она сумела разыграть роль убитой горем подружки сержанта, и это ослабило натиск полицейских. Она договорилась о том, чтобы Кэролл осталась у подруги, и после полуночи ее оставили в покое. Лежа в постели, Камилла смотрела в потолок и молилась, чтобы Хонигваксу было так же плохо в кровати с его женой, чтоб ему там пусто было, чтоб он там занимался только размышлениями о состоянии Вселенной.

На следующее утро она рано забрала Кэролл, потому что все уходили в школу или на работу. А где-то вскоре после полудня, когда она приготовила себе и Кэролл что-то перекусить, позвонила Люси.

— Люси! Люси! С тобой все в порядке? — Она просто не могла поверить, что подруга ей позвонила.

— Ох, Камилла, Камилла… Чарли умер. А про Гарри ты слышала?

— А с Гарри что случилось?

Звонок Люси вывел ее из равновесия, она прижала трубку к другому уху и подумала, что это какая-то западня.

— Он тоже мертв. Его взорвали в собственной машине. Об этом сказали по радио.

— О Господи!

Кто же убил Гарри? У Хонигвакса для этого кишка тонка. Он мог принять участие в убийстве, но сам спланировать такое преступление не мог. Кому могло понадобиться убирать Гарри? Вдруг до нее дошло, что новость была ей на руку. Суета, которая из-за этого теперь начнется, приведет к тому, что о ней скорее забудут, тем более что уж в этом-то преступлении ее наверняка никто не сможет заподозрить.

— А сама-то ты как? — спросила Люси.

Камилла непроизвольно разрыдалась. Она плакала, что-то невнятно бормотала, а потом сказала Люси, что следующими могут быть они, что кто-то, может быть, охотится на них уже сейчас.

— Знаешь, есть отличное место, чтобы спрятаться, — сказала ей Люси.

— Что, правда? — Тыльной стороной руки она утерла слезы.

— Приезжай ко мне, вместе отсидимся.

— А можно? Хотя, нет — мне некуда деть Кэролл.

— Привози ее с собой.

— А можно? Куда? — Это могла быть либо ловушка, либо лучший выход из положения на сегодняшний день.

— Не знаю, Камилла, может, нас могут подслушать по телефону.

— О Господи! — простонала Камилла. — Господи! Не справиться нам с этим.

— Вот что, Камилла. Езжай-ка ты по направлению к моему дому. Как будешь подъезжать, я увижу тебя на дороге и скажу, куда ехать. Давай, Камилла, собирайся и поскорее выезжай. Прямо сейчас. И Кэролл возьми с собой. Я не хочу, чтобы еще и тебя угробили.

Камилла какое-то время стояла в нерешительности, размышляя над предложением подруги. Потом сказала:

— Хорошо.

Она положила трубку и вернулась в кровать. Потом стала собираться. Упаковала одежду для себя и дочери, а поверх вещей положила пистолет Чарли Пеншо.

* * *

Санк-Марс пытался одновременно извлечь из памяти ответы, которые в ней затерялись, и выяснить по телефону как можно больше деталей о смерти Чарли Пеншо. Он очень рассчитывал, что это поможет ему найти ответы, которые он напряженно искал в голове.

— Может быть, мне нужно по-другому мозгами шевелить? — спросил он Мэтерза, который даже оторопел от такой формулировки.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я все думаю, на что же я наткнулся в доме Чарли, но не придал тогда этому особого значения? Может быть, я ошибаюсь. Может быть, то, что я видел, слышал или запомнил, не имеет никакого отношения к дому Чарли.

— Может быть. Попытайтесь расслабиться, Эмиль, выкиньте это на время из головы. — Он разбирался с завалами на собственном столе или, по крайней мере, делал вид, что это его интересует.

— Как я могу расслабиться? Сейчас сюда летят из Нью-Йорка двое полицейских, и я уверен, что единственное, что им здесь надо, это оторвать меня от дела.

Приказ Трамбле был предельно ясен — ждать прибытия полицейских из Нью-Йорка.

Мэтерз что-то пробурчал в ответ на эту новость, но в детали вдаваться не стал, не желая нарываться на новую гневную тираду начальника. Он утаил от Санк-Марса самую печальную свою новость. Донна не только потребовала от него расстаться с напарником — она сказала, что собирается с ним развестись. Единственным, что могло заставить ее изменить решение, было увольнение Билла из полиции и поиск другой работы. Он просил ее дать ему еще какое-то время, но она в ответ выдвинула свое условие, потребовав от него немедленно расстаться с Санк-Марсом. Она и о двух днях слышать ничего не хотела. Либо он бросит это дело и сотрудничество с напарником в тот же вечер, либо их брак будет разрушен.

— Я решил это дело, Билл, — пробурчал Санк-Марс, заходя в кабинет. — Я уверен, что решение где-то у меня в голове.

Кто знает, может быть, Донна права, подумал он. У напарника и впрямь вроде как крыша поехала.

— Полицейские из Нью-Йорка! — Он был вне себя, как будто его оскорбили в лучших чувствах. — Я должен тратить время на этих нью-йоркских полицейских! Неужели никто здесь не знает, что на нас висит дело об убийстве полицейского?

Какое-то время они оба сидели тихо. Потом Санк-Марс не выдержал и крикнул так, что было слышно во всех кабинках большого помещения:

— Лучше бы им приехать вовремя! И когда они приедут, пусть у них будет что мне сказать. А если нет…

Хоть Мэтерз отлично понимал, что ему сейчас лучше держать язык за зубами, он не удержался и спросил:

— А что случится, если нет?

Санк-Марс подошел к дверце кабинета и с высоты своего роста уставился на подчиненного.

— Простите, — извинился Мэтерз. — Я сегодня не очень выспался.

Санк-Марс вышел из кабинета, снова высказав все, что у него накипело на душе, и Мэтерз решил, что ему опять придется успокаивать начальника, который стоял за дверью кабинета.

— Мне теперь ясно, что убийство полицейского никого не волнует, — громко проговорил Санк-Марс, — всем плевать, что главных участников дела взрывают в машинах, а свидетелей мочат и заталкивают под лед или они должны скрываться от людей, чтобы сохранить жизнь. А мне в это время поручают важное задание — поговорить с нью-йоркскими полицейскими! Ну и дела у нас творятся!