— Сорок два человека, — ответил Санк-Марс. Оба полицейских вздрогнули, откинув головы назад как от удара. — Вы не знали, что их так много, потому что речь идет не только о Нью-Йорке.

— Мы знаем о Джерси.

— Еще добавьте к этому Филадельфию.

— Господи, — вырвалось у Риччи.

— А Балтимор, — добавил Санк-Марс, — избежал этого по чистой случайности.

— Значит, по вашим данным, убито сорок два человека, — подытожил Макгиббон. — Очевидно, что в данном случае речь идет о преступлении. И я не думаю, что здесь имеет какое-то значение, хотели эти женщины причинить кому-то вред или нет.

— Да, состав преступления здесь налицо, — согласился Санк-Марс. — Но за этим преступлением стоят какие-то конкретные люди, объединения, которые точно знали, что делают. Эти люди умышленно убивали других ради научных опытов. Причем в это преступление вовлечены организованные преступные банды. Здесь у нас они всегда имеют отношение к любому крупному преступлению. В этом отношении они чрезвычайно последовательны. Как правило, нам остается только вычислить, какая именно из банд. Я хочу только сказать, что женщины в этом деле были всего лишь пешками. Пытаясь их защитить, я рассчитывал выйти через них на настоящих преступников.

Макгиббон с Риччи о чем-то тихо пошептались.

— Мы хотели бы с ними переговорить.

— Это невозможно.

— Почему?

— Они скрываются. — Санк-Марс не видел нужды в том, чтобы проводить различия между Люси и Камиллой. Он вовсе не обязан был делиться с этими людьми имевшейся в его распоряжении информацией.

— От кого?

— Не от меня.

Макгиббон повернул голову и кивнул, глядя на письменный стол. До него наконец дошло, что встреча проходила скорее между соперниками, чем союзниками.

— Они — полицейские информаторы?

— Вы полагаете, я сказал бы вам, что они работают на нас?

— Не вижу причин хранить это в тайне.

— А вы бы стали об этом рассказывать?

— Зависит от обстоятельств. — Поймав скептический взгляд Санк-Марса, Макгиббон слегка смутился и честно признался: — Наверное, нет.

— А я не стал бы раскрывать вам своих информаторов ни в каком случае.

— Мы на службе, как и вы.

— Да, на службе. Но при всем моем к вам уважении, я вас не знаю.

Риччи провел рукой по волосам и вздохнул, явно проявляя нетерпение.

— Хватит переливать из пустого в порожнее. У нас — сколько там, вы сказали? — сорок два трупа. Вы здесь собираетесь с нами в игры играть?

— Полицейский, который занимался у нас расследованием этого дела, был зверски избит и застрелен, — сказал ему Санк-Марс. — Основных свидетелей взрывают в их собственных автомобилях. На мой дом и мою семью было совершено нападение. Семья моего напарника вынуждена скрываться. Я не знаю вас, сэр. — Санк-Марс упер оба локтя в стол и ткнул пальцем в сторону собеседника. — Я вас не знаю.

Какое-то время все четверо сидели в молчании, каждый думал над тем, как лучше достичь взаимопонимания. Первым после затянувшейся паузы высказался Риччи:

— Мы сейчас на вашей территории. Нас устроит любое ваше решение. Мы сами ничего здесь не можем предпринять. Мы тут вообще не ориентируемся. Как нам лучше сработать? Что вы нам можете посоветовать, сержант-детектив?

Санк-Марс откинулся в вертящемся кресле и во весь рот зевнул.

— Хорошо, — сказал он и снова подался вперед. — Нам сейчас надо ехать на место преступления. Если хотите проехаться с нами…

— О каком преступлении вы говорите?

— Я уже говорил вам, что полицейского избили, а потом застрелили в его собственном доме. Я хочу съездить туда еще раз. Можем с этого начать. А дальше — посмотрим.

Макгиббон бросил взгляд на Риччи, тот пожал плечами.

— Годится. Едем.

Санк-Марс поднялся и взял куртку.

— У вас, ребята, пушки с собой?

Макгиббон поднял свисавшую со стола на проводе мышку от компьютера и положил ее на стол, где, как ему казалось, она должна была лежать. Видимо, эта пластмассовая штуковина чем-то его нервировала. Потом он похлопал по кобуре, а Риччи кивнул.

— Хорошо. Не думаю, что вы сюда приехали читать путеводители для туристов. И не стоит заблуждаться относительно того, что в Канаде все спокойно. Тем, кто занимается здесь охраной порядка, покой только снится, особенно в это время года. Бандиты, понимаете, балуются — бомбы взрывают. Зимой они могут взорвать человека даже за такое выражение, как «переливать из пустого в порожнее». Если такое случится, я вряд ли удивлюсь. А если вы им покажете свои золотые значки нью-йоркских полицейских, скорее всего, на них это не произведет никакого впечатления.

— Я вас понял, — сказал Риччи.

— Что же здесь особенного в этом времени года? — спросил Макгиббон.

— Скука, должно быть. Долгие зимние ночи.

— Бандиты убивают у вас полицейских? — спросил Риччи Мэтерза, когда они вслед за Санк-Марсом выходили и кабинета.

— Кто-то убивает, — бросил ему Санк-Марс через плечо.

— Полицейских? Они убивают здесь полицейских? — прибавив шаг, повторил шепотом свой вопрос Риччи, обращаясь к младшему детективу, как будто не мог поверить в то, что сказал его старший напарник.

Шедший сзади Мэтерз нагнулся, чтобы взять прорезиненные сапоги, потом снял с вешалки куртку и сказал:

— Одного убили совсем недавно.

* * *

Люси Габриель стояла на шоссе в ожидании машины Камиллы. Когда та подъехала, девушка пошла к ней навстречу, но, заметив выбитое стекло, остановилась. Окно машины Камиллы было закрыто пластиком, поэтому ей пришлось открыть дверцу, чтобы поговорить с подругой.

— Что у тебя стряслось? — спросила Люси.

— Долго рассказывать. Сядешь в машину?

— Нет. Езжай дальше по дороге, пока не увидишь монаха. Он скажет тебе, куда ехать.

Люси решила вернуться в монастырь пешком.

Камилла поехала дальше и скоро увидела на дороге монаха, указывавшего ей на расположенную неподалеку стоянку. Она поставила там машину, но не вышла, ожидая монаха. Ни слова ей не говоря, он помог вынуть из машины вещи и проводил женщину с дочерью на девятый этаж пустовавшего западного крыла монастыря.

Люси вернулась немного позже, как будто проверяла, не сел ли кто-нибудь Камилле на хвост. Женщины обнялись. Они плакали по Чарли и Энди.

— Сегодня днем должен будет прийти Санк-Марс.

— Да ну?

— Нам надо будет все ему рассказать.

— Так мы и сделаем, — согласилась Камилла. — О Господи, Люси! Ты потеряла Энди! А я — Чарли!