Кешеми странно посмотрел на него.

– О'кей? Что о'кей?

– Я теперь лететь. – Скраггер покрутил рукой, изображая взлет вертолета и натянуто улыбаясь. – Спасибо, до свидания. – Он протянул иранцу руку.

Сержант взглянул на протянутую руку, потом на него, умные жесткие глаза пробуравили Скраггера насквозь. Потом сержант произнес:

– О'кей. Гуд-бай, ага, – и крепко пожал ему руку.

Пот стекал ручейками по лицу Скраггера, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не вытирать его. Он кивнул Али Пашу. Ему очень хотелось попрощаться по-хорошему, хотелось пожать руку и ему, но он не решился испытывать судьбу, поэтому просто хлопнул его по плечу, проходя мимо.

– До встречи, сынок. Счастливых тебе дней.

– Мягких вам посадок, ага. – Али Паш наблюдал, как Скраггер забрался в кабину, поднял машину в воздух и помахал ему рукой, пролетая мимо. Он помахал рукой в ответ, потому что увидел, что Кешеми смотрит на него. – Если мне будет позволено, я попрошу вас извинить меня, ваше превосходительство сержант, я пойду закрою контору и отправлюсь в мечеть.

Кешеми кивнул и повернулся к улетавшему 212-му. Как плохо они умеют прятать свои секреты, подумал он, этот старый пилот и этот юный дуралей. Так легко читать мысли людей, если ты терпелив и знаешь, на что обращать внимание. Очень опасно улетать без официального разрешения. Чистое безумие! Люди – очень странные создания. На все воля Аллаха.

Один из «зеленых повязок» с АК-47 на плече, юноша с едва пробившейся бородкой, подошел ближе, подчеркнуто посмотрел на канистры с бензином на заднем сиденье. Кешеми не сказал ничего, просто кивнул ему. Юноша кивнул в ответ, с нахальным видом повернулся и присоединился к остальным.

Сержант сел за руль. Прокаженные сыновья собаки, сардонически подумал он, вы пока еще не закон в Ленге, хвала Аллаху.

– Поехали, Ахмед, пора. – Пока капрал усаживался рядом, Кешеми проводил глазами вертолет, который перевалил за гору и исчез. Мне все еще так легко поймать тебя, старик, говорил он себе, раздумывая в нерешительности. Так просто дать информацию по сети, наши телефоны работают, и у нас есть прямая связь с базой истребителей на Кише. Являются ли несколько галлонов бензина достаточным пешкешем за твою свободу, я еще не решил. – Я подброшу тебя до участка, Ахмед, потом возьму выходной до завтра. Машину я сегодня оставлю у себя.

Кешеми отпустил сцепление. Может быть, нам следовало бы улететь вместе с чужеземцами – заставить их взять нас, семью и меня, нетрудно, но это означало бы жизнь на неправильной стороне Персидского залива, жизнь среди арабов. Я никогда не любил арабов, никогда не доверял им. Нет, мой план лучше. Мы тихо отправимся по старой прибрежной дороге и будем ехать весь сегодняшний день и всю ночь, потом на лодке моего двоюродного брата – в Пакистан, у меня останется еще достаточно бензина для пешкеша. Многие из наших людей уже там. Я обеспечу хорошую жизнь моей жене и сыну и маленькой Соусан, пока, с помощью Аллаха, мы не сможем снова вернуться домой. Слишком много здесь сейчас ненависти, слишком много лет службы шаху за плечами. Хороших лет. Если уж говорить о шахах, то этот нас вполне устраивал. Платили нам исправно.

К северу от Ленге. 09.23. «Капустная грядка» лежала в десяти километрах к северо-востоку от базы – пустынная, бесплодная каменистая местность у подножия гор, и оба вертолета стояли рядом друг с другом, двигатели урчали на малых оборотах. Эд Восси пристроился у окна кабины пилота Вилли.

– Меня сейчас вырвет, Вилли.

– Меня тоже. – Вилли поправил головные телефоны; ВЧ-связь была включена, но по плану пользоваться ею на передачу можно было только в случае крайней необходимости, только слушать.

– Ты что-то услышал, Вилли?

– Нет, просто помехи.

– Черт. У него, должно быть, очень серьезные неприятности. Еще минута, и я слетаю посмотрю, Вилли.

– Вместе слетаем посмотрим. – Вилли наблюдал, как молния сверкает в горах; видимость менее двух километров, тучи темные и густеют на глазах. – Неподходящий денек для веселой прогулки, Эд.

– Да уж.

Тут лицо Вилли осветилось, словно сигнальная ракета, и он вытянул руку:

– Вон он! – 212-й Скраггера, никуда не спеша, приближался на высоте чуть больше двухсот метров. Восси бросился к своему вертолету и запрыгнул в кабину. Теперь он услышал в наушниках:

– Ну, как там твой датчик крутящего момента, Вилли?

– Не слишком хорошо, Скрэг, – радостно ответил Вилли, следуя их плану на случай, если их слушают. – Я попросил Эдда взглянуть на него, но он тоже не уверен, что с ним такое. И рация у него вышла из строя.

– Я сяду, и мы вместе всё обсудим. Скраггер вызывает базу, как слышите меня? – Молчание. – Скраггер вызывает базу, мы некоторое время пробудем на земле. – Никакого ответа.

Вилли показал большой палец Восси. Оба прибавили газу, сосредоточенно глядя на Скраггера, который неторопливо снижался, как для посадки.

Над самой землей Скраггер завис и потом повел их в стремительный бросок к побережью. Теперь их переполняло ликование: Восси кричал от радости, и даже Вилли улыбался:

– Разрази меня гром…

Скраггер перевалил через гребень и начал спускаться вдоль противоположного склона; теперь он мог видеть берег и их фургончик, стоявший на каменистом берегу у самой воды. Его сердце глухо стукнуло и провалилось куда-то. Там, где он собирался садиться, чернели мелкие точки: стадо коз под присмотром трех пастухов. В пятидесяти метрах дальше по пляжу стояла машина, возле которой играли какие-то взрослые и дети; раньше они никого и никогда там не встречали. В море, недалеко от берега, двигался небольшой катер с мотором. Может быть, рыбаки, а может быть, один из регулярных патрулей, высматривавший контрабандистов или беженцев: здесь, в такой близости от Омана и пиратского побережья, бдительность береговой охраны столетиями была очень высокой.

Изменить уже ничего нельзя, подумал он, чувствуя, как колотится сердце. Он увидел, что Бенсон и два других механика заметили его, попрыгали в фургончик и покатили к посадочной площадке. Позади него Вилли и Восси сбросили скорость, чтобы дать ему время. Не колеблясь, он быстро повел вертолет на посадку, козы разбежались в разные стороны, пастухи и отдыхающие остолбенело смотрели на него, разинув рты. Едва полозья его шасси коснулись земли, он крикнул:

– Давай!

Механиков подгонять не пришлось. Бенсон бросился к дверце салона и распахнул ее, потом побежал назад, чтобы помочь остальным, которые открыли заднюю дверцу фургончика. Втроем они вытащили из машины чемоданы, сумки, коробки и, спотыкаясь, подтащили их к вертолету и принялись загружать – пассажирский отсек был уже забит запчастями. Скраггер оглянулся и увидел, что Вилли и Восси зависли, наблюдая за местностью. «Пока все нормально», – громко произнес он вслух и сосредоточил внимание на зеваках, которые оправились от изумления и решили подойти поближе. Реальной опасности пока не было. Тем не менее он убедился, что пистолет Вери под рукой на всякий случай, мысленно поторапливая механиков и опасаясь, что в любой момент можно увидеть на дороге несущуюся полицейскую машину. Вторая порция багажа. Потом еще одна, и за ней – последняя; все три механика обливались потом. Двое из них забрались в пассажирский отсек, захлопнули дверцу. Бенсон рухнул на сиденье рядом с ним, выругался и потянулся к дверце, чтобы выйти.