Он предполагал, что за сибера им еще придется побороться.

* * *

Домой Яр вернулся затемно. Лера уже всерьез волновалась и собиралась идти его искать. На столе, накрытом белой скатертью, остывал ужин. Негромко играла смутно знакомая медленная музыка, свет был притушен, шторки на окнах задернуты, а в проволочном подсвечнике догорали три восковые свечи, обросшие некрасивыми наплывами. Яру стало немного стыдно.

— Сегодня какой-то праздник? — спросил он осторожно.

— Шесть месяцев нашему знакомству, — ответила она, ничуть не обижаясь.

— Да? — Он искренне удивился. — Уже полгода?

Она кивнула.

— А я забыл, — признался он.

Он не стал говорить, что совсем не голоден. Он съел все, что она приготовила, и даже попросил добавки. Они бедовали о разных пустяках, стараясь не вспоминать о скором расставании. Это было непросто.

— У тебя там жены, — сказала она.

— Две, — кивнул он.

— Увидишь их?

— Не знаю. Времени слишком мало, да и нужен ли я им теперь?

— А если бы я была там, на их месте, ты захотел бы меня увидеть?

— Да. — Он кивнул и понял, что обманывает ее. — Я обязательно бы пришел к тебе.

Она долго на него смотрела, будто почуяв ложь. А он смотрел на пустые тарелки, на темные углы, на мерцающий в такт музыке экран медийника и неприглядные свечные огарки — куда угодно, только не на нее.

— Я буду ждать тебя здесь. Всегда, — сказала она. — И он тоже.

Она положила руки себе на живот.

— Я вернусь, — пообещал Яр и опять почувствовал себя обманщиком. — Я постараюсь вернуться, — поправился он. — Я не хочу умирать.

Какое-то странное, ни на что не похожее чувство вдруг отвлекло его внимание. Яр напрягся, не понимая, что именно его встревожило. Посмотрел на окно, на закрытую дверь — ему почему-то захотелось выйти из комнаты, сделать какое-то дело… Но какое?.. Он заметил, что и Лера будто прислушивается к чему-то, взгляд у нее стал отсутствующий.

— Что это? — тихо спросил Яр.

Лера сразу поняла, о чем он ее спрашивает. Подняв указательный палец и сделав строгое лицо — «тихо!» — она еще несколько секунд вслушивалась в беззвучный призыв и только потом ответила:

— Угр жалуется на скуку. Напоминает, что ты хотел о чем-то с ним поговорить.

— И он голоден, — не то вспомнил, не то почувствовал Яр.

Было поздно, но они не стали откладывать разговор на другой день. Быстро собрав объедки со стола, одевшись в теплое и погасив везде свет, они покинули комнату. Им не пришлось выходить на улицу — скотный двор был пристроен к избе.

Они выпустили космача из коровьей стойки, где ему было тесно, вывалили в затянутое паутиной корыто объедки с праздничного стола и мясные отходы. Подождали, пока космач немного утолит голод.

— Угр, мальчик, послушай, что мы хотим тебе сказать, — Лера дернула космача за шерсть, поймала его руку за мизинец, притянула к себе. — Это важно.

Великан, перестав чавкать, повернул голову. Яр представил это чудище в каком-нибудь приличном ресторане и едва не расхохотался в голос. Идея взять космача с собой в город показалась ему нелепой и глупой. Что подумают рядовые граждане, увидев на улице такое страшилище? Как отреагируют правохранительные службы? И как поведет себя космач, очутившись в совершенно ему непривычной обстановке?

— Яр собирается пойти в место, где он жил раньше, — мягко сказала Лера. — Он хочет, чтобы ты пошел с ним. Но там нет деревьев. Там нет леса. Ты испугаешься?

— Угр, — сказал космач, подвигаясь к Лере ближе и протягивая ей свободную руку ладонью вверх.

Они устроились друг напротив друга и сцепили пальцы. Яр, потоптавшись вокруг, нашел местечко почище и поудобней и тоже присел, надеясь, что и ему удастся поучаствовать в уже начавшейся беседе. Он даже смог уловить один из вопросов, интересующих космача, и сам на него ответил:

— Нет, не навсегда. Вернемся, конечно. Надеюсь, что дней через десять. Десять — это сколько пальцев на обеих твоих руках. Один палец — один день…

Он привирал немного, хоть и знал, что любую ложь Угр распознает мгновенно. Они могли бы обернуться за десять дней при условии, что Фрэнк не только доставит их к границам Концерна, но и, дождавшись, заберет назад.

Разговор получился очень странный — почти бессловесный, но бойкий, насыщенный, полный смутных образов. Яр и Лера пытались объяснить космачу, что такое город, пробовали поделиться с ним картинками из памяти. А Угр никак не мог поверить, что подобное может существовать в реальности. Ему было и страшно, и любопытно, он задавал все больше и больше вопросов, но не понимал и малой части того, что ему отвечали собеседники.

И все же они сумели договориться. Космач, признавая старшинство Яра, обещал последовать за ним, куда бы тот ни отправился. Его, конечно, нервировали открытые пространства, а смутные видения города и вовсе пугали, но он надеялся привыкнуть к незнакомым местам, как привык к человеческим жилищам и еде.

— А ты заметил, что мы с каждым днем все легче и легче с ним общаемся? — попрощавшись с космачом и заперев его в коровьей клетушке, спросила Лера.

— Мы? — Яр покачал головой. — Ты! Он чувствовал себя донельзя уставшим и опустошенным, ему хотелось горячего чаю и долгого бездумного сидения в тепле. Странно болела голова — она гудела и словно бы вибрировала, в висках что-то пощелкивало, а к темени будто свинцовая нашлепка изнутри присосалась.

Они встали в дверном проеме, тесно прижавшись друг к другу, и оглядели двор, проверяя, все ли тут в порядке: тяжелые ворота, лопаты, аккуратная двухрядная поленница, массивный чурбан с впившимся в него топором, ряд глиняной посуды на низкой полке, развешенные на длинной жерди мешки. Одновременно потянулись к выключателю, вместе погасили свет и закрыли за собой дверь.

— Я пойду на улицу, — сказала Лера. — Постою, воздухом подышу.

— Я с тобой, — сказал Яр, не имея никакого желания выходить под холодное ночное небо.

— Ты же не хочешь, — сказала она.

— С чего ты взяла?

— Чувствую.

И все же из дома они вышли вместе. Присели на маленькую скамейку, разглядывая просвечивающие сквозь редкие облака звезды. Было зябко.

— Ты почувствовала, — негромко сказал Яр.

— О чем ты? — спросила Лера, удивленно на него посмотрев.

— Подумалось просто… Возможно, мы не хуже Угра можем слышать чужие мысли. Только не умеем, не знаем как… Но иногда это умение все же проявляет себя, и тогда мы начинаем что-то чувствовать, предугадывать…

— И тогда мы видим хурбов, — задумчиво проговорила Лера.

Эта мысль Яру в голову не приходила.