Джанела у дверей помедлила. Она ощупала металл, затем приложила ухо и прислушалась.

— Это здесь, — сказала она низким голосом.

Она отступила назад и широко раскинула руки. Двери резко распахнулись, с громовым стуком ударившись о стены. Она сделала несколько шагов вперед, раскрутила над головой ожерелье, и громадный зал за этими дверями заблистал огнями.

Мы прошли вперед и оказались в тронном зале короля Фарсана.

Я увидел тот двойной трон, на котором в свое время, полуоткинувшись, восседали он и королева Монавия, наблюдая за танцовщицей. Я увидел подмостки из белого камня, на которых она танцевала, оркестровую яму, где играли музыканты. И ложу, в которой некогда восседал, наблюдая за танцовщицей, похотливый король демонов.

Паутина и слои пыли покрывали призрачным покрывалом каждый предмет в зале. Они окутывали троны, кресла и маленькие столы для закуски, где так и остались до сих пор стоять бокалы и тарелки. В одном углу располагались два огромных банкетных стола, заваленные засохшей пищей. На окислившихся блюдах возлежали покрытые пылью мумифицировавшиеся, некогда зажаренные туши животных; рассыпающиеся торты еще несли на себе украшения из засахаренных фигур; на тарелках окаменели изысканные деликатесы. Во многих местах корни гигантского дерева, прорвавшись через сводчатый потолок, уходили через пол дальше вниз. Толстые корни, причудливо переплетаясь, были покрыты свисающими клочьями паутины.

Мы молча подошли к трону, испытывая угнетенное чувство от этой картины.

У подножия трона короля Фарсана лежал украшенный драгоценными камнями кубок. Джанела подняла его. С минуту она стояла молча, а затем сказала:

— Тут король и умер.

Она принюхалась к кубку, словно после стольких лет еще мог остаться какой-то запах.

— Его отравили? — спросил я. Джанела кивнула и указала на кубок:

— Но не отсюда.

Она поставила кубок на трон. Потом взобралась на сцену и прошлась по ней. Остановилась, поглядела вниз, скривилась, словно увидев призрак. И подошла к ложе короля демонов. Там за перегородкой оказались ряды позолоченных кресел. Она села в то кресло, которое занимал некогда король Баланд, и захлопнула дверцу перегородки. Облокотившись на нее, посмотрела на сцену. Посидев так недолго, она вышла и вернулась ко мне, нахмурив брови и погруженная в раздумья.

— Мне кажется, я поняла, что произошло здесь, — сказала она. И тут же вновь задумалась. — Но я не понимаю, как это могло произойти.

Она оглядела зал, всматриваясь то туда, то сюда, подергиваясь, очевидно от усилий, уходящих на излучение магической энергии. Она побледнела и начала как-то обмякать, словно израсходовав все резервы. Я бросился к ней, решив, что она сейчас просто рухнет. Обняв ее, я почувствовал, что она полностью лишилась сил. Я испугался.

— Джанела! — крикнул я.

Она вздрогнула от моего крика. Минуту спустя я почувствовал, как к ней возвращаются силы. Она выпрямилась и легонько отстранила меня.

— А вот теперь я знаю и как, Амальрик, — слабым голосом произнесла она. — И нам лучше как можно быстрее рассказать обо всем принцу.

После этого она все-таки лишилась чувств.

На следующий день, пока Джанела отдыхала, я собрался на аудиенцию к принцу. Я не собирался рассказывать ему обо всем, поскольку Джанела настояла, чтобы такая информация, как обладание нами коробочкой с острова, осталась в секрете.

— Это естественная предосторожность, принятая среди магов, — сказала она. — Мы любим, чтобы кое-что оставалось в запасе. Но вообще-то это нужно для того, чтобы не встревожить демонов. О, разумеется, они вскоре узнают кое-что о моих планах, если уже не узнали. Но чем больше будет сохранено в тайне, тем выше наши шансы застать их врасплох.

Она отпила приготовленного ею укрепляющего эликсира для восстановления сил.

— Кроме того, мы еще далеко не все знаем о коробочке. На досуге я бы хотела заняться ее изучением, приняв предварительно меры безопасности. И не только по тем причинам, о которых ты думаешь. Ты ведь знаешь, мой дорогой Амальрик, что у нас там внутри содержится демон короля Азбааса. Если мы его выпустим, это будет не самое приятное существо на свете.

Помня об этих наставлениях, я предстал перед принцем и рассказал ему достаточно, чтобы убедить в важности открытия Джанелы. И пояснил, что если это открытие применить с толком, то можно направить его против демонов.

Два дня ушло у Джанелы на восстановление сил и чуть больше недели — на подготовку к демонстрации задуманного. Толстый кошелек убедил хозяина таверны на время закрыть заведение, чтобы мы без помех могли вскрыть пол и более простым путем попасть в подземный дворец — через баню.

Когда все было готово, принц обратился к мудрейшим магам и самым видным жителям города с просьбой присутствовать на устроенном Джанелой представлении. Он убеждал прибыть и отца, но король заявил, что ему некогда заниматься такими глупостями.

«Мне смешна сама мысль о том, — передали нам его слова, — что чужеземный маг, да еще женщина, сможет чему-то научить наших магов».

Принц же был так увлечен предстоящим событием, что король Игната не решился запрещать что-либо. Правда, он обозвал сына дураком и сказал, что, может быть, урок унижения, которое тот испытает, научит его хоть чему-нибудь, прежде чем принц унаследует престол.

Однако в назначенный день позиция короля сказалась на настроениях собравшихся у таверны. Когда мы с Джанелой повели гостей через дверь бани к тронному залу короля Фарсана, слышались скептические замечания и мы ловили на себе косые взгляды.

Громче всех высказывались Тобрэй и Вакрам, к тому же брезгливо морщась при каждом слове Джанелы. Ну, Тобрэй как главный маг Тирении и ближайший советник короля меня не удивил своим поведением. Другое дело Вакрам. Хоть он и первый возражал против переобучения тиренских войск, тем не менее, когда тренировки пошли полным ходом, он вновь стал изображать из себя нашего самого закадычного приятеля. Более того, он не возражал и тогда, когда я передал принцу Соларосу просьбу Джанелы о проведении демонстрации. Впрочем, я не слышал и его слов в поддержку.

Весь этот шумно выражаемый скепсис тиренцев мигом рассеялся, когда мы вошли в тронный зал. Мужчины и женщины в благоговейном ужасе застыли перед свидетельством жизни их предков — пиршеством, прерванным в самом разгаре.

Разинув рты разглядывали они трон и опрокинутый бокал, который Джанела положила точно на то место, где нашла.

Но глупые шутки зазвучали вновь, когда Джанела попросила пришедших рассесться вдоль стен зала на расставленных ею креслах, и усилились, когда они увидели разложенные Джанелой различные магические предметы на стоящем поблизости столе.

Не обращая внимания на шум и насмешливые взгляды, Джанела принялась за дело так, словно вокруг собрались друзья, доброжелатели и ценители.