В своей практике я использую нейробиологическую обратную связь прежде всего, чтобы помочь пациентам, перенесшим травму развития, справиться с перевозбуждением, дезориентацией и проблемами с концентрацией внимания. Вместе с тем было продемонстрировано, что эта методика также дает хорошие результаты с рядом других проблем, выходящих за рамки темы этой книги, включая лечение головных болей тензионного типа, улучшение когнитивных функций после травмы мозга, снижение тревожности и панических атак, обучение глубокой медитации, лечение аутизма и судорожных приступов, улучшение саморегуляции при аффективных расстройствах и так далее. По состоянию на 2013 год нейробиологическая обратная связь применяется в семнадцати военных и ветеранских учреждениях для лечения ПТСР (32), а эффективность этой методики для ветеранов недавних боевых действий только начинает изучаться. Фрэнк Даффи, директор лабораторий клинической нейрофизиологии и нейрофизиологии развития в бостонской детской больнице, сказал следующее: «Научная литература, в которой отсутствуют какие-либо данные о неудачных исследованиях, указывает на то, что нейробиологическая обратная связь играет важнейшую роль в лечении многих различных заболеваний. Как мне кажется, любой препарат, продемонстрировавший столь широкий спектр эффективного применения, немедленно получил бы всеобщее признание и начал бы повсеместно использоваться» (33).

Многие вопросы, касающиеся протоколов применения нейробиологической обратной связи в лечебных целях, остаются пока без ответов, однако научное сообщество постепенно начинает проявлять к этой теме повышенный интерес. В 2010 году Томас Инсел, директор Национального института психического здоровья, опубликовал статью в журнале «Scientific American» под заголовком «Неисправные контуры», в которой призвал вновь начать рассматривать мозг с точки зрения ритмов и особенностей электрического взаимодействия: «Участки мозга, своей совместной работой обеспечивающие выполнение нормальной (или ненормальной) умственной деятельности, следует рассматривать по аналогии с электрическими контурами – последние исследования показывают, что за многими психическими расстройствами может крыться неисправная работа целых нейронных контуров» (34). Три года спустя Инсел объявил, что НИПЗ «перестает руководствоваться в своих исследованиях категориями, определенными DSM» (35), и отныне будет ориентироваться на «расстройства человеческого коннектома» (36) (по аналогии с биотом, геномом и т. д., то есть имеются в виду все нейроны человеческого мозга и связи между ними. – Прим. пер.).

Как объяснил Френсис Коллинз, директор Национальных институтов здравоохранения США (частью которых является НИПЗ): «Под коннектомом подразумевается сеть нейронов (нервных клеток) человеческого мозга с ее огромным количеством связей. Подобно геному, микробиому и другим «омам», целью является составление точной карты коннектома и расшифровка электрических сигналов, генерирующих наши мысли, чувства и поведение, что стало возможным благодаря появлению новых технологий и инструментов» (37). В настоящий момент под эгидой НИПЗ происходит составление этой самой подробной карты коннектома.

Пока мы ожидаем результаты этой трудоемкой работы, мне хотелось бы предоставить последнее слово Лизе, пациентке, которая открыла для меня невероятный потенциал нейробиологической обратной связи. В ответ на мою просьбу подвести итог результатам ее лечения она сказала: «Оно меня успокоило. Оно положило конец диссоциации. Теперь я могу использовать свои чувства; я больше от них не прячусь. Я больше не являюсь их заложником. Я не могу включать и отключать их, однако могу о них не думать. Мне может быть печально из-за пережитого насилия, однако я могу с этим справляться. Я могу позвонить подруге и не говорить об этом, если мне этого не хочется, либо заняться домашними хлопотами или уборкой. Теперь эмоции стали для меня что-то значить. Я больше не испытываю постоянно тревогу, а когда испытываю, то могу в ней разобраться. Если эта тревога исходит из прошлого, то я это понимаю, либо могу рассмотреть, как она связана с моей жизнью в настоящем. И это не только отрицательные эмоции вроде гнева и тревоги – я могу размышлять о любви, интимной близости или сексуальном влечении. Я больше не на нервах. Мое кровяное давление упало. Я больше не готовлюсь к тому, чтобы в любой момент убежать или дать отпор. Нейробиологическая обратная связь дала мне возможность завести отношения. Она освободила меня, позволив жить так, как мне того хочется, потому что я больше не нахожусь в плену у прошлого».

Через четыре года после того, как я познакомился с Лизой и записал наш разговор, она закончила свое медицинское училище одной из лучших и теперь работает на полную ставку медсестрой в местной больнице.

Многих знакомых мне ученых болезни их детей вдохновляли на поиски новых способов познания мозга, разума и лечения. Выздоровление моего собственного сына от таинственной болезни, которую, за отсутствием более точного названия, мы называем синдромом хронической усталости, убедило меня в лечебных возможностях театра.

Большую часть седьмого и восьмого классов Ник провел в кровати, будучи слишком уставшим из-за аллергии и принимаемых лекарств, чтобы посещать школу. Он все больше ненавидел себя и ощущал собственную изоляцию, и мы с его матерью, наблюдая за происходящим, отчаянно хотели ему помочь. Когда его мать заметила, что в районе пяти вечера у него происходил небольшой подъем сил, мы записали его на вечерние занятия в театр импровизации, чтобы у него была хоть какая-то возможность общаться с другими мальчиками и девочками его возраста. Он привязался к своей группе и с удовольствием учился азам актерского мастерства, а вскоре получил свою первую роль – Экшэна в «Вестсайдской истории», крепкого паренька, всегда готового подраться, который исполнял сольную партию в песне «Gee, Officer Krupke». Как-то дома я застал его расхаживающим развязной походкой – он примерял на себя роль влиятельного человека. Получал ли он физическое удовольствие от того, что представлял себя сильным парнем, вызывающим уважение?

Затем он сыграл роль Фонзи в «Счастливых днях». Внимание со стороны девочек и признание зрителей стали поворотной точкой в его выздоровлении.

Став полноценным членом группы, он на подкожном уровне почувствовал себя сильным и умелым. Я убежден, что эта новая сформировавшаяся его версия направила его на верный путь, чтобы стать продуктивным, любящим взрослым, каким он является теперь.