Космонавтика открывает большие возможности и для глобальной геофизической информационной системы, которая поможет разработать более точную модель Земли и общую теорию процессов на поверхности, в атмосфере нашей планеты и в околоземном пространстве. Она поможет получить ключ к разумному управлению природными процессами, освоению новых ресурсов, качественному изменению среды обитания. Очевиден вывод: в перспективе слияние космических комплексов различного назначения с земной индустрией, совместное развитие производительных сил, размещенных как на Земле, так и вне ее, придадут новую направленность развитию цивилизации. На этом направлении и надлежит сплотить усилия мировой науки и активных созидательных сил общественности. Задача не простая, но перспективная.

Землян не оставляет интерес к длительным космическим полетам. Они хотят совершить путешествия к далеким планетам, рассмотреть вблизи кольца Сатурна, познать сокровенные тайны Юпитера. Но вслед за исследованием Луны вначале предполагается познать все же Марс, Венеру и, конечно, Солнце.

Непростая задача — изучение возможности организации на Луне научного поселения. В будущем спутник Земли предполагается использовать в качестве пересадочной станции и полигона для отработки новейших технических средств перед неизбежными стартами на Марс и Венеру.

Венера — это прошлое Земли. Там сейчас бушуют одни вулканы. На красной планете продолжаются процессы, которые на Земле происходили миллионы лет назад. Сейчас на Венере давление — свыше ста атмосфер! Да и температура на Венере не менее четырехсот градусов по Цельсию! Но постепенно красная планета остывает, потому что остывает само Солнце.

А будущее Земли — это Марс. Полет к другим звездам пока невозможен, поскольку расстояния до других галактик исчисляются световыми годами. Для полета туда нужен корабль, имеющий скорость больше скорости света. Даже наши радиосредства не могут пока преодолеть такие гигантские расстояния…

В кабинете скромного двухэтажного коттеджа Главного конструктора в 6-м Останкинском переулке висел портрет молодого Циолковского и фотографии семи крупнейших, по мнению хозяина, советских ученых. То были С. И. Вавилов, П. Л. Капица, А. Н. Несмеянов, М. В. Келдыш… А на лестничной площадке, у входа в кабинет, висело большое красочное панно — чудесная фотография с изображением всех кратеров и морей обратной, невидимой с Земли, стороны Луны, заснятой автоматической станцией «Луна-3». Это изображение в пятьдесят девятом прислал Сергею Павловичу Международный конгресс астронавтов с надписью: «Творцу советских космических ракет»… Там, выходит, хорошо знали, кто создает уникальную советскую космическую технику!

Находясь в клинике по поводу роковой операции, Сергей Павлович ближе к вечеру 8 января позвонил своему преемнику, Мишину, неожиданно спросил:

— Ты чем занимаешься сейчас, Василий?

Мишин, не скрывая раздражения, сердито ответил:

— Готовлю рапорт об отставке, Сергей… С тобой тяжело работать, а с Афанасьевым вообще невозможно!

— Не горячись, Василий, расскажи, что случилось?

— Расскажу. Вчера, в твое отсутствие, Афанасьев созвал коллегию министерства и уничижительно разносил наше ОКБ за плохое качество конструкторской документации, многочисленные ошибки в ней и неоперативное решение технических проблем по Луне.

— Знаешь, Василий, порви рапорт! — посоветовал Королев и, подумав минуту, добавил: — Министры приходят и уходят, а мы и наше дело остаемся. При мне, кстати, Сергей Александрович никогда не позволял себе такого к нам отношения.

Юрий Гагарин родился в марте тридцать четвертого, а в середине апреля того же года ЦИК СССР учредил почетное звание «Герой Советского Союза». Так что когда этому событию должно было исполниться двадцать семь лет, в таком же возрасте деревенский смоленский паренек улетел на околоземную орбиту. Возникло немало значительных аналогий.

В двадцать семь лет народоволец Николай Кибальчич создал проект первого в мире ракетного летательного аппарата для полетов человека. В том же возрасте другой, не менее «известный ракетчик», Фридрих Цандер завершает работу над рукописью «Путешествие на воздушном и космическом корабле». В двадцать семь Константин Циолковский окончательно решил посвятить себя теоретическим проблемам летания, а его талантливейший ученик Сергей Королев возглавил группу изучения реактивного движения, построившую первую в нашей стране жидкостную ракету ГИРД-09. Наконец, в двадцать семь лет Юрий Кондратюк завершает разработку основных проблем мировой космонавтики.

Сразу после полета Юрия Гагарина в людском сознании возник некий «феномен Гагарина». Не обошлось и без курьезов. Эмигрировавшие после революции в Америку князья Гагарины решили «приобщить» его к своему княжескому роду, сделав об этом заявление для печати. Но на первой же встрече с журналистами Юрий решительно отклонил версию о своем знатном происхождении.

По окончании той же пресс-конференции американский корреспондент Эдвардс попытался выяснить у советских коллег тот же вопрос в «весьма лестных выражениях»:

— Черт бы вас, русских, побрал! Я могу допустить, что вы точно рассчитали свой космический корабль и космическую орбиту. Но как вы смогли точно рассчитать человека? Как рассчитали своего несравненного Колумба Вселенной?

И американец принялся перечислять, артистично загибая на руках пальцы, достоинства первого космонавта Земли:

— Красив. Умен. Мил. Обаятелен. Образован. Спортсмен. Летчик. Храбрец. Княжеская фамилия и… классическая красная биография!.. Как вам удалось добыть такого уникума, как Гагарин?

Но и купаясь в лучах всемирного признания и славы, Юрий никогда не отрывался от Земли. Строгий главный куратор космонавтов от командования ВВС генерал-полковник Каманин вспоминал о ходе одного зарубежного визита:

«Вечером после напряженного и трудного дня состоялась беседа с Юрием. Чувствовалось, что он очень устал за этот день, до предела насыщенный официальными встречами, атаками назойливых журналистов, усложненными требованиями протокола и дипломатического этикета.

— Николай Петрович, скажите, скажите прямо: как у меня идут дела? Нет ли ошибок? — спросил Гагарин.

— Пока что ты все делаешь правильно, Юрий. Рад за тебя, — успокоил я сомнения подопечного.

— Но завтра опять не менее ответственные встречи, Николай Петрович. Как мне вести себя? О чем рассказывать на этот раз? Как поступить, когда вне программы атакуют настырные корреспонденты? — снова спрашивал Гагарин.

— Будь самим собой, Юрий… Это — самое главное. Никого не изображай. Перед тобой хоть и зрительный зал, но ты не артист. Еще раз прошу тебя — будь самим собой.

— Спасибо за совет, Николай Петрович, — и Юрий подарил мне свою лучезарную улыбку. — Вот сразу и легче стало».

Вскоре после своего легендарного полета Гагарин с группой коллег по отряду космонавтов оказался в Ленинграде. Вначале космонавты поднялись на палубу «Авроры», а затем направились в Петропавловскую крепость. Здесь, за толстыми кирпичными стенами в Иоанновском равелине, десятилетия назад размещались мастерские Газодинамической лаборатории, в которой под руководством В. П. Глушко проводились испытания первых советских ракетных двигателей. На высокой крепостной стене навсегда остались белые следы от их ожогов при огневых испытаниях.