– Теперь об этой немецкой халабуде… Про замок, который ты хотел заначить… Ты не будешь за него судиться. Мы не будем. Пусть эта баба шумит, сколько влезет. У нее на руках ничего нет! Поверь мне! Даже копии! Мистика! Мои люди после твоего звонка ее обыскали вместе с таможенниками. Сразу после прилета. Убедись!

Дядька показал мне видео. Смачно ругаясь по-немецки и по-русски с акцентом на экране раздевалась женщина лет пятидесяти пяти. Помогала ей женщина-тамо-женница. Шикарное белье ее заставили снять до нитки, включая чулки с ажурными кружевами-резинками. Потом ее заставили руками раздвинуть возможные тайники. Поражали обильные заросли. Можно было спрятать и документ, и самому спрятаться.

– Как тебе? – хмыкнул дядька. – По мне – старовата. Но манда!

Но и там тоже не оказалось заветной бумаги. Таможенники не нашли и извинились.

– Если только она ее не съела!» – хохотал дядька, закуривая гавану.

«Но ведь бухгалтер должен был передать ей копию! Он ее снял и своего не упустил – толканул этой бабе Яге! Выходит, кто-то ее обшмонал в самолете!» – я закашлял от сигарного дыма, но смолчал.

– А теперь отдай мне оригинал…

Я кивнул на папку, лежащую на белой скатерти. Все-таки мне жаль было расставаться с «моим» «Замком Духов».

– Вот что мы с ним делаем! – дядька бросил драгоценную бумагу в камин, который уже разжег его охранник.

Стемнело и похолодало, к нам доносились запахи весеннего подмосковного вечера, травы, реки и хвои. К ним тонко подметался запах цветов душистого табака. Вместе с дымком от березовых дров аромат был – хоть кумарься.

– Забудь. Нет этого замка. Понял? Нет!

– Но почему?

– Потому что его никто не видел. Мы потеряли там две машины и одного агента. Достаточно. Носа туда не суй, понял?! Феномен вроде полтергейста. Будем разбираться.

При расставании дядька вручил мне несколько карточек. Тут были «Виза», «Америкен экспресс», «Евро кард», «Мастер кард». Некоторые были «золотого» достоинства.

– Наличные возьми, не жмотничай, «Дубровский»! Сейчас в Москве без наличных никуда. Это тебе не гнилой Запад!

Уж я не буду «жмотничать»!

– Здесь ночуешь?

– Да вроде…

– Пешком дойдешь или позвать шофера?

– Не надо, спасибо. Пройдусь… Подышу воздухом… – я пошел по освещенной фонарями «лесной» тропинке к коттеджному поселку для чинов пижиже. Господи, сколько мы теряем в беготне! Было тихо, наверху, как по реке, над просекой плыли звезды.

Я вышел на поляну, осветившуюся острым серпом месяца, прорезавшим непрочную подкладку кармана Вселенной, в котором мы, Человечество, сидели от века. Хрустальное яйцо мира было исклевано изнутри рождающимся цыпленком новой эпохи, который никак не хотел вылупиться. «Эра Водолея». Можно так.

Небосвод звенел от счастливого напряжения. Каждую секунду гибли миры в глубинах галактик, в недрах Космоса. Но какая это была чепуха по сравнению с ежесекундной гибелью Вчерашнего дня, Прошлого, Всего, что было!

Рушились религии и культуры. Сыпались в черную бездну книги, которые больше ни к чему было читать! С воем пропадала музыка, превращаясь в хаос звуков, а потом в ледяное молчание Тьмы. Иллюзии, мечты, сны, упования, предсмертные хрипы, слова прощания и прощения – все превращалось в нелепый щебет недоумков, так и не понявших, зачем и для чего они столько жили, мечтали и мучились. И зачем теперь они умирают сами и убивают других? О чем так истово молились и что так неистово проклинали?!

Как получалось, что люди, начиная каждый новый день с намерения совершить Нечто Великое, вечером выясняли, что всего-навсего выдали замуж дочь, купили бизнес, схоронили мать, дали умереть брошеному отцу, забыли в хосписе бабку, отдали в чистку ковер, бросили в наркотической коме сына… Чтобы начать наутро все сначала.

Если новой эпохе суждено грянуть, она должна начаться с чумы, голода, мора пострашнее СПИДа.

Все должно измениться и заставить измениться эту тупую скотину – человека.

Мне захотелось проклясть кого-то конкретно. И я прошептал: «Будь ты проклят, Леонардо Да Винчи со своей Моной Лизой!»

Мне стало чуть легче. Костяной стук, который могли издавать только скелеты в пляске при луне, вернул меня к соснам и свету на седой траве.

Громко щелкали шары в бильярдной – там запозднились заядлые игроки, я поймал себя на мысли, что впервые в жизни сама мысль об игре казалась мне омерзительной.

Ночевал я у себя, тут же в «Бору». За мной в поселке был закреплен коттедж на двоих с одним из технарей-компьютерщиков. Я не хотел выделяться, чтобы не светиться излишне – клерк и клерк, как прочие. Мы называли эти бунгало «дачами». Спал великолепно, надышался скипидара.

Утром ко мне, прямо в «Бор», заявился сын. Думаю, дядька знал, что он приедет. Сын уже добыл у обслуги пива и теперь сидел в моей комнате, развалясь и хлебая из горлышка. Он ожидал разноса, поэтому пробовал наехать на меня сам.

– Знаешь, что твои псы устроили мне шмон в аэропорту? Вывернули карманы! Я приехал без копейки!

– Это не мои проблемы, – сказал я. – Думаю, карманы у тебя были такие же пустые до шмона. «Мои ищейки» на мелочи не размениваются. Что у тебя еще?

– Мне нужны деньги.

– При чем тут я?

– Из-за тебя и твоих опричников меня не издают! Ни здесь, ни на Западе! Я мог бы стать миллионером!

– Это к Галкину с такими вопросами. Еще что?

– Ты еще издеваешься?

Я еле сдерживал бешенство. «А что, если этот сопляк, мой отпрыск, еще и „нетрадиционной ориентации"?» Я отмахнулся от этой мысли. «Да откуда? Я бы знал!»

«А почему ты так всполошился? Ты допускаешь эти вольности где угодно! Даже на самых верхних этажах власти! Ты – современный человек! А собственного сына…» «Я бы застрелил собственного сына, как Тарас, если бы узнал! Если бы…» Его голос вернул меня на землю.

– Все знают, что я сын известного человека. Я не могу ходить без бабок. Я бываю в серьезных местах, встречаюсь с серьезными людьми! Отстегни мне, сколько положено! Как другие отцы! Я еще учусь! Мне что, в палатку идти торговать?

– Я подрабатывал переводами. Ты учил итальянский, помимо прочего. Я выкинул кучу денег на твои уроки!

– Сейчас полно рвани и с итальянским! И с английским! Я пробовал! – он заметно опьянел, я опасался сцены с мордобоем. Не было желания пока «вздуть» его.

«Ни копейки не дам! – подумаля. – Пусть идет грабить».

– В таком случае иди на панель! – вырвалось у меня. – Мужики теперь тоже в ходу!

– Ах, ты так!? Хорошо же! – и он вскочил и схватил меня за ворот рубашки. Дорогая рубашка «Марко Поло» затрещала. – Я убью тебя!

– Попробуй, что ж…