– Я же предупреждал, – раздался жуткий низкий голос, – что древо познания – не то же самое, что древо жизни.

Во тьме вспыхнул свет.

Хозяин явился.

Кхарн Сагара стоял под сломанной аркой, левой рукой держась за кривой фонарный столб. Его золотая мантия тяжело лежала на плечах, подобно одеянию судьи. В глазах не было абсолютно никакого выражения.

– Однако вот до чего мы дошли! – Он вскинул руку, призывая двух дронов-глаз и посылая их к нам с Валкой. – Дети! – вырвалось из динамиков дронов, а не из его собственного рта. – Я пригласил вас в свой дом! Накормил! Дал приют! Угощал вином, обслуживал! А чем отплатили вы? Двое моих детей мертвы, еще двое похищены! Старший генетик покалечен! Дворец осквернен!

С каждым ударением его ярость нарастала. Дроны стали излучать полноценные лучи. Моя одежда на груди задымилась, и я приготовился, зная, что выстрел настигнет меня быстрее, чем я активирую щит.

Я зажмурился.

Бабах!

Раздалось два тихих взрыва, эхом раскатившись по пещере. Я вздрогнул, понимая, что мертв.

Но не почувствовал боли, ничего, лишь услышал, как что-то плюхнулось в воду. Я открыл глаза и в вернувшемся свете фонарей увидел в воде два окровавленных обрубка рук.

Рук Братства.

Вероятно, они схватили дронов Кхарна и раздавили их микротермоядерные реакторы.

– Что это значит? – возмутился Кхарн. – Братство, объясни!

На холме за спиной Кхарна я различил смутные силуэты его СОПов, тусклыми тенями стоящих по стойке смирно. Позади, рядом со мной, мокрые руки шлепали по пирсу, хватаясь за одинокий чернокаменный уступ.

Валка прижалась ко мне, и я немного поднял руки, чтобы защитить ее от чудовищного искусственного разума в воде и Вечного с его армией неживых солдат. Как будто я и вправду мог это сделать! Я потянулся за мечом, но обнаружил, что по телепатической команде Братства не вернул его на пояс, а сунул в карман. В спешке мои пальцы нащупали в кармане нечто твердое и острое. Я в недоумении оставил неизвестный предмет и вынул оружие. Принялся ждать.

– Кому необходимы? – спросил Кхарн.

– Объясни.

Последовавшая тишина длилась не более трех секунд, но казалась годами. Кхарн и его рабы-машины, должно быть, переговаривались телепатически, с помощью каких-то имплантатов в мозгу правителя Воргоссоса.

Не знаю, о чем Кхарн сообщил СОПам, но, закончив, он повернулся и собственным ртом скомандовал:

– Взять их!

СОПы двинулись на нас, обходя повелителя, их унылая форма в тусклом свете казалась совсем грязной. Я активировал меч и встал в защитную стойку. Врагов было пять.

– Кончайте геройствовать, лорд Марло! Вы уже не ребенок! – крикнул Кхарн Сагара. – Отойдите от воды – и не пострадаете ни вы, ни женщина.

– Ее зовут Валка! – огрызнулся я, по-прежнему дерзко и недоверчиво. – Сагара, с пятью вашими куклами я справлюсь!

Кхарн Сагара не ответил, лишь послал ко мне еще пятерку СОПов.

Не успел я возразить, как мой меч выпал из потерявших чувствительность пальцев. Я и сам едва не свалился с пирса, но три бледные руки подхватили меня. Меч упал в океан; высшая материя рассеялась. Четвертая рука поймала его и аккуратно сунула в карман моей шинели. СОПы окружили и схватили нас.

Пока нас тащили, вслед, как дымка над винно-черными водами, неслись слова Братства:

Тогда я решил, что это очередная цитата, и не придал словам большого значения. Я еще не знал, что это мое имя.

Станет моим именем.

Далеко идти не понадобилось.

СОПы Кхарна отвели нас к низким бетонным постройкам, как грибы прилепившимся к скалам внизу волнореза. Рен и Сузуха говорили, что там была геотермальная электростанция, питавшая пирамиду и старую мериканскую базу. Я ждал, что здесь будет жарко, но в помещении, куда нас втолкнули, было почти так же холодно, как в пещере снаружи. Изо рта вырывались облачка пара, я кричал на солдат, но ни они, ни скрывавшийся за их безжизненными глазами хозяин меня не слушали.

У меня, разумеется, отобрали меч, пенал – вероятно, из-за скальпелей – и даже терминал, от которого здесь не было никакого проку. Валку тоже разоружили, но некоторые устройства отобрать было невозможно, не убив ее.

СОПы безмолвно ушли, захлопнув тяжелую железную дверь.

Мы оказались в клетке.

Одни.

Хотя вода уже давным-давно стекла с одежды, мои волосы после встречи с чудовищем и черного крещения оставались сырыми. Дрожа, я завалился на скамейку у выхода из камеры. Не знаю, сколько я пролежал, глядя в никуда и не обращая внимания на то, что меня окружало.

– Что это, черт побери, было? – спросила Валка.

По ее тону я понял, что спрашивает она уже не в первый раз.

Я встряхнулся, пытаясь изгнать воспоминания о Братстве и его цепких руках.

– Понятия не имею. – Я сжал кулаки и, как обычно, отвлекся на шрам от криоожога на левом большом пальце. – То есть… простите. – Я откашлялся и пару раз похлопал себя по груди, чтобы вернуть голос. – Это существо сказало, что оно деймон. Один из искусственных интеллектов.

– Никакой это не ИИ, – возразила Валка, отворачиваясь вполоборота.

– Оно… они сказали, что сделаны из жил. Точнее, намекали на то, что сделаны из… – Голос снова подвел меня, и последнее слово я прошептал: – …Людей.

Внезапно я понял, что, глядя на свои руки, невольно вспоминаю другие – бледные, с покрытой пятнами кожей и наростами, – и зажмурился.

Стук Валкиных каблуков по бетонному полу мешал мне сосредоточиться.

– Нервная ткань. Да, сходится, – произнесла она.

Я взглянул на нее. Она куталась, склонив голову, волосы падали на лицо.

– Это более питательная среда, чем сухие компьютеры, – сказала Валка.

– Сухие? – переспросил я. – Хм?

– Если вы не знали, мое нейронное кружево, за исключением шунта, сделано из моих же нервных клеток, – объяснила она, постучав по затылку у основания, где под темно-рыжими волосами прятался высокочувствительный керамический блок. – Но это существо… – Валка обхватила себя руками.