Косвенным подтверждением тому, что истинные потери Русской армии завышены на 300 тыс., может служить соотношение между числом убитых непосредственно и числом умерших от ран. В Русской армии, согласно цифрам Урланиса, оно намного больше, чем в других армиях. Если же мы возьмём число убитых на поле боя и пропавших без вести не 1,6 млн., а 1,3 млн., данная пропорция приближается к той, что имеет место в германской и французской армиях (см. таблицу).

То, что на Восточном фронте относительные потери блока Центральных держав могли быть выше, чем на Западном, вполне правдоподобно. Ведь на Западном фронте с их стороны воевала только армия Германии (в самом конце войны там появились две австрийские дивизии). На Восточном фронте от одной до двух третей составляли австрийские и турецкие войска. Неудивительно, если бы они в боях с русскими несли значительно большие относительные потери, чем немцы в боях с французами.

Данная поправка не влияет на конечные выводы нашей книги, но показывает вероятность коррекции окончательного числа потерь Русской армии в сторону уменьшения.

3. Сводка потерь на Западноевропейском ТВД за всю войну, приведённая нами в главе 10, дана с учётом: 1) умерших от ран и небоевых безвозвратных потерь, 2) войск британских и французских колоний и британских доминионов. Количество британских потерь исчислено следующим образом. По данным, приводимым Урланисом, армии Британской империи понесли 90% своих потерь на Западноевропейском ТВД. Исходя из общего числа потерь Британской империи — 0,9 млн., устанавливается цифра их потерь во Франции — 0,8 млн.

До конца 1917 г. германская армия на Западном фронте, с учётом поправки на пропавших без вести, безвозвратно потеряла 1,1 млн. человек. Союзники за то же время, исходя из установленной нами в гл. 10 пропорции 1,4:1, — не менее полутора миллионов человек. В последний год войны, после заключения Брестского перемирия на Востоке, потери германской армии погибшими на Западе составили полмиллиона человек, союзников — около 700 тысяч.

4. Число военнопленных армий Центральных держав в России историк Керсновский указывает[346] в 2,2 млн., статья в Википедии — 2,9 млн. Мы воспользовались для наших подсчётов более осторожной цифрой Керсновского, приведённой им на основе опубликованных тогда, вскоре после войны, западных источников. Тем более что в ней есть важное для нас распределение числа военнопленных по армиям Четверного союза: Австро-Венгрия — 1,85 млн., Германия — 0,25 млн., Турция — 0,1 млн.

Общее число военнопленных Центральных держав статья в Википедии указывает в 3,5 млн., из них: 2,2 млн. — Австро-Венгрия, 1 млн. — Германия, 0,25 млн. — Турция. Следовательно, из всех них на долю пленных, взятых союзниками России на всех фронтах, остается лишь 600 тыс. Очевидно, однако, что эта цифра должна быть выше, так как в других источниках[347] для одной Турции указывается, например, почти полмиллиона попавших в плен на всех фронтах.

Поэтому для наших подсчётов возьмём число пленных, взятых союзниками России, по максимуму. Для этого вычтем цифры, приводимые Керсновским для каждой страны, из соответствующих цифр статьи в Википедии. Получим: 0,15 млн. турецких, 0,35 австро-венгерских и 0,75 млн. германских пленных. Последнее число будем считать общим количеством военнопленных, взятых союзниками на Западноевропейском ТВД.

Цифра в 750 тысяч германских военнопленных на Западном фронте также находит косвенное подтверждение здесь[348], где общее число германских пленных указано в 1 млн. Вычтя из них четверть миллиона немцев, взятых в плен Русской армией, мы получим те же 750 тысяч немцев, попавших в плен на Западе Европы.

В то же время Франция потеряла пленными 0,5 млн., Англия — 170 тыс. Очевидно, что почти все эти потери французов и около 90% английских потерь (т.е. минимум 150 тыс.) приходятся на Западный фронт.

Обращает на себя внимание, что общее число военнопленных как с той, так и с другой стороны на Восточном фронте превышало количество убитых. Ситуация, обратная той, которая имела место на Западном фронте. Большое взаимное количество пленных характерно для маневренной войны. Оно свидетельствует, что кампании на Восточном фронте были более динамичными и событийно насыщенными, чем боевые действия на Западном фронте.

Августейший маскарад с переодеванием: два венценосных родственника обменялись униформами. Германский кайзер Вильгельм II и российский самодержец Николай II. Бьёрке (Финляндия), 1905 г.

П.Н. Дурново. За полгода до начала Первой мировой войны изложил Николаю II точный прогноз её хода и последствий для России. За это некоторые считают его чуть ли не провидцем, тогда как он всего лишь высказал то, что было ясно любому достаточно умному политику.

Русская армия во взятом ею Инстербурге, Восточная Пруссия (ныне — Черняховск, Калининградской обл., РФ). Август 1914 г.

Русские пленные, взятые немцами в сражении под Августовом. Февраль 1915 г.

Николай II и великий князь Николай Николаевич под Перемышлем. Апрель 1915 г.

Русская Ставка ВГК. Третий слева — М.В. Алексеев. Справа от Николая II — А.А. Брусилов. Крайний справа — Н.И. Иванов. Апрель 1916 г.

Часовня-памятник погибшим русским военнопленным. Юлийские Альпы, Словения. Фото Я.А. Бутакова