разноголосицы бури. Кажется, он шел откуда-то справа, но Уэс не мог определить, с какого расстояния.

– Соланж, – сказал он. – Похоже, убежище ближе к нам, чем мы думали. Уверен, мы сможем дойти до него! Оно не должно быть очень далеко!

– Нет, – прошептала она. – Я хочу спать. Мы не дойдем…

– Дойдем!

Он снова встряхнул ее, теперь уже сильней, стараясь отогнать долгие, темные волны, что накатывались и расходились по его телу.

– Мы должны хотя бы попытаться! Давай, подними капюшон. Прикрой руками лицо, чтобы песок не попал в легкие. Ты сможешь это сделать?

– Не знаю… я так устала…

– Я тоже, но нельзя же оставаться здесь, когда безопасное место так близко! Мы поспим, когда доберемся туда, хорошо? Давай. Подними капюшон и постарайся прикрыть им лицо, вот так. – Он сам сделал это за нее. – Отлично. Я вылезу первым и вернусь за тобой. Сделай пару глубоких вдохов.

Она попыталась, морщась от напряжения. Воздуха в машине почти не осталось. В голове Уэса неистово гудело, темные волны приближались.

– Все, я открываю дверцу. Ты готова?

Соланж кивнула.

Уэс толкнул дверцу и понял, что ее зажало. В груди стремительно разрасталась паника. Он надавил сильнее, напрягая мышцы. Песок начал стекать со стекла тонким ручейком и проскальзывать в машину. Наконец Уэс приоткрыл дверцу ровно настолько, чтобы протиснуться в нее. Он протянул руку Соланж, она передвинулась на его сиденье и шагнула в слепящее буйство песка. Уэс уже провалился в него по колени. Стена песка скользила по нему, он попытался выбраться и чуть было не выпустил руку Соланж. В конце концов его лицо очистилось, он вытащил Соланж вслед за собой из наметенной к борту «мерседеса» песчаной дюны.

Уже стемнело, но сквозь изменчивые порывы ветра за рекой, в даунтауне, виднелись слабые искорки света. Позади Уэса лежал Восточный Эл-Эй, а дальше – абсолютная тьма. Ветер, похоже, немного ослабел с тех пор, как Уэс остановил машину; во всяком случае, ему больше не приходилось бороться за то, чтобы просто устоять на ногах. Песок по-прежнему обжигал лицо крапивой, а воздух пылал огнем, когда Уэс пытался вдохнуть сквозь зубы. Но все-таки это был воздух, и Уэс выяснил, что вполне может им дышать, если не разжимать зубы и не забывать каждую минуту сплевывать, чтобы прочистить рот. Высоко над ним завывали воздушные потоки: видимо, самая страшная часть бури поднялась вверх, и теперь ее безжалостные вихри кружились над городом. С «мерседеса» содрало всю краску. Шоссе впереди было усеяно автомобилями, точно так же ободранными до сверкающего металла. Вокруг них вырастали дюны высотой в шесть-семь футов, а потом рушились на капот и крышу. Большая часть натриевых фонарей вдоль дороги погасла, но оставшиеся бросали холодный голубоватый свет на картину запустения, которая снова напомнила Уэсу последствия снежной бури. Один из осветительных столбов впереди упал поперек шоссе, и его фонарь мерцал, словно гаснущий метеор.

Уэс снова услышал вдалеке стон колокола, где-то справа. Где-то в темноте Восточного Эл-Эй. Он выплюнул песок изо рта и прикрыл глаза рукой.

– Ты в порядке? – спросил он Соланж, поневоле переходя на крик.

В ответ она сжала его ладонь, и он направился к ближайшему съезду с шоссе, проваливаясь в песок на пару дюймов при каждом шаге. Они прошли мимо автомобиля, из которого торчали человеческие тела, как будто эти люди пытались прокопать себе дорогу к выходу, но так и не смогли. Соланж взглянула на посиневшее лицо одного из них и быстро отвела глаза. Дальше им попался еще один полузасыпанный песком труп с кривым оскалом ужаса на лице. Уэс представил себе, как это существо садится, стряхивая с себя песок, и шепчет: «Видишь? Я сбежал от них. О нет, я не позволил им схватить меня, а просто лег и уснул. Вот как следовало бы поступить и тебе. Это было бы намного проще…»

Звон колокола прозвучал ближе. Уэсу показалось, будто он разглядел съезд прямо перед собой под бледным сиянием натриевого фонаря.

– Ты все еще со мной? – спросил он.

– Все хорошо! Не беспокойся за меня!

Уэс едва не наступил на тела мужчины и женщины, которые лежали на дороге, взявшись за руки. Он обвел Соланж стороной, нервы его были на пределе.

Они уже начали спускаться по съезду, когда Уэс услышал вдалеке грохот. Он оглянулся через плечо и увидел свет фар, быстро приближающийся с востока. Мотоциклы, примерно пятнадцать или двадцать. Сердце едва не выпрыгнуло из груди – полицейский дорожный патруль! Он выпустил ладонь Соланж и принялся размахивать руками и кричать:

– Эй! Сюда! Сюда!

– Уэс, – сказала Соланж. – Постой… Я не уверена, что это…

Мотоциклы повернули к ним, оставляя позади след взвихренного песка. Уэс разглядел лицо переднего гонщика – белое, худое, с голодным огнем в глазах. Существо ухмыльнулось, широко открыло рот и жестом поторопило остальных. В призрачном голубом свете сверкнули клыки.

Словно в жуткой замедленной съемке, Уэс обернулся и протянул руку к Соланж, но вдруг в глаза хлынул ослепительно-белый свет, и тарахтящий рев мотоциклов навалился на него. Нога в тяжелом ботинке пихнула его в бок. Он упал на тротуар, и боль прострелила его насквозь. Несколько мгновений он висел неподвижно в темной пустоте, а затем медленно-медленно полетел вверх тормашками в ее утробу. Он услышал оттуда завывание ветра, треск выхлопных труб, смех и голос Соланж, зовущий его на помощь. Ее крики быстро затихли.

– Симпатичная сучка… такая приятная, такая ла-а-адная, – эхом прозвучал в голове Уэса чей-то голос. – Можешь забрать то, что осталось от этого, Викинг. О да, крошка, ты пора-а-адуешь Кобро…

Толчки в ребра привели Уэса в сознание. Чьи-то грубые, холодные руки перевернули его. Сквозь туман боли Уэс увидел перед собой лицо – широкое, бородатое, по-вампирски бледное.

– Живой, – сказал байкер. – Не сказал бы, что много, но я так прикидываю, на пару глотков хватит…

– Ты говорил, что следующий достанется мне, чувак! – выкрикнул кто-то.

– Викинг выше тебя рангом, Дикко, – ответил тот, кого называли Кобро. – Дай ему спокойно поесть. Ты возьмешь следующего.

– Черт! – проворчал Дикко. – В округе не осталось ничего, кроме мертвого мяса!

– Не переживай, чувак. Когда мы свяжемся с этими «Призрачными гонщиками» и остатками «Машины Смерти», то выкурим всех до единого. Вот тогда каждому хватит.

Викинг нагнулся над Уэсом и медленно открыл рот. Уэс разглядел серебряную вспышку в его глазах и свое собственное лицо, отраженное в этих безжалостных зеркалах.

– Засади ему, Викинг! – крикнул кто-то и рассмеялся.

Викинг вдруг заморгал и отдернул голову.

– Черт! Глаза жжет! – Он вскочил и отпрыгнул от Уэса, дрожа всем