Михаил, тоже выбравшийся из машины, помедлил, но вроде как не решая, говорить ли правдиво, а пытаясь сформулировать короткий ответ. Поправил шляпу. Вздохнул.

– Основная масса наших медицинских проблем носит психологический характер. Но у нас есть и специфические заболевания. Есть проблемы с желудочно-кишечным трактом, есть две аутоиммунные болезни и ещё кое-что по мелочи. Ну и непереносимость животного белка, как ты знаешь.

Век живи – век учись. Я кивнул и вслед за Михаилом направился к широкой двери без вывески, в противоположном конце от дверей медицинского центра. Здесь было как-то уж совсем ветрено и слякотно, поэтому в двери я нырнул с искренним облегчением. Это была приёмная скучного больничного вида, вот только посетителей особо не наблюдалось.

И ещё мне тут были не рады.

Два охранника-кваzи (не знаю, как они сами себя официально называли, но это были именно охранники, с пистолетами на поясе и в полувоенной форме) посмотрели документы Михаила и вроде как претензий у них не возникло. А вот все мои бумаги энтузиазма не вызвали.

Так что через пару минут я, вздохнув, сел на стуле в углу приёмной и стал наблюдать за перепалкой Михаила и охранников.

– Вы удостоверились в его личности? – уже в третий раз спрашивал Михаил.

– Да, – согласился охранник. – Это Денис Симонов, сотрудник госбезопасности из Москвы.

– Вы согласны, что он находится у нас официально и мы вместе работаем над особо важным заданием?

– Да, – опять соглашался охранник.

– Вам звонили из канцелярии Представителя с просьбой допустить Дениса Симонова в центр?

– Звонили.

Начиналась моя любимая часть диалога.

– Мы можем пройти?

– Вы можете. Денис Симонов нет, поскольку вход только по пропускам.

– Вы не подчиняетесь приказам Представителя?

– Подчиняемся.

– Он приказал пропустить Дениса Симонова?

– Да, разрешение было дано.

– Вы удостоверились, что это Денис Симонов?

– Да.

– Он может пройти?

– К сожалению, у него нет пропуска.

Я понял, что сейчас разговор пойдёт по третьему кругу. Кажется, Драный Лис попал в собственный капкан.

– Простите, могу я задать вопрос? – выкрикнул я. – Вы можете повторить точную формулировку моего разрешения на проход?

Серое лицо охранника стало чуть белее. Но ответил он достойно.

– Да, могу.

– Прекрасно, – обрадовался я. – Тогда повторите слово в слово, насколько точно вы помните, формулировку моего разрешения на проход, не упуская никаких значимых деталей.

– Я не обязан, – с достоинством ответил охранник. – Поэтому я игнорирую вашу просьбу.

Что и требовалось доказать.

– Вы нарочно нас задерживаете, – прозрел Бедренец. – Вы получили приказ задержать нас!

Охранники молча смотрели на него.

– Мы ехали полчаса, – заметил я. – Интересно, что можно прятать столько времени? Мы же не с обыском, мы поговорить.

Михаил явно начал выходить из себя.

– Я сейчас же звоню Представителю, – сказал он. – Если вы думаете, что вас прикроет непосредственное начальство… вы же в курсе, что Представитель очень не любит, когда его приказы игнорируют? Козлами отпущения станете вы.

Охранники переглянулись. Видимо, они были в курсе.

– Проводи их к Алексею Владимировичу, – решил один из охранников. Бедренец удовлетворённо кивнул.

Значит, этот Алексей Владимирович и отдал приказ придержать нас в дверях. Охранники решили от греха подальше переложить ответственность на него.

Вместе с охранником мы прошли скучными больничными коридорами, миновали несколько комнат, где кваzи и люди работали с бумагами и компьютерами, потом миновали холл, где стоял столик для пинг-понга и двое живых людей в белых халатах с увлечением перекидывались мячиком. В холле имелась новенькая кофе-машина и шкаф с какой-то снедью.

– Душевно тут у вас, – сказал я. – Ещё нужна комната отдыха с аквариумами и канарейками.

– У нас там попугайчики жако, а не канарейки, – буркнул охранник. – Они лучше. Разговаривают будто люди.

– Прям как кваzи, – согласился я.

Охранник обиделся и замолчал. Ну, во всяком случае, я надеялся, что он обиделся. Нечего было нас мариновать на входе без причины.

Алексей Владимирович оказался заместителем директора по научной работе – во всяком случае, так гласила табличка на двери. Фамилию он носил звучную и аристократическую – Воронцов, впрочем, для Питера это вряд ли редкость.

А вот что меня удивило – заместитель директора был живым человеком.

Охранник даже входить не стал, открыл перед нами дверь и смылся. Господин Воронцов поднялся навстречу, поздоровался с Бедренцом – видно было, что они знакомы, потом протянул мне руку.

– Здравствуйте, господин Симонов. Скажу сразу, я не рад вашему визиту.

– Почему? – поинтересовался я. Воронцов выглядел вполне симпатичным человеком, средних лет, носил очки в тонкой оправе, был одет в хороший, но поношенный тёмный костюм, в мятой рубашке без галстука. Похоже было, что он скорее учёный, чем чиновник.

– Вы вторгаетесь в очень сложные и деликатные области, господин Симонов. Поверьте, лучше бы вам остаться в стороне.

Я пожал плечами.

– С удовольствием бы. Но я уже внутри всего этого дерьма.

Алексей Владимирович пытливо посмотрел мне в глаза. Вздохнул. Сделал приглашающий жест.

– Садитесь, Симонов. И ты, Михаил, не стой, садись. В канцелярии велели быть откровенным, я готов отвечать на вопросы.

– Тогда почему вы нас держали у входа? – спросил я, присаживаясь на старый венский стул. Откуда только в государственных учреждениях берутся эти древние стулья и столы? – Что прятали?

– Ничего не прятали, – поморщился Воронцов. – Пытались убедить начальство отменить ваш визит.

Я решил, что поверю ему. Облокотился на стол, чуть подался вперёд. Теперь всё выглядело не так, что он был в кабинете главным, а я – просителем. Теперь мы были как бы наравне.

– Алексей Владимирович, я не совсем понимаю причину вашей неприязни, – сказал я. – Михаил Иванович может подтвердить, что я вполне достоин доверия. Я не люблю восставших и кваzи, у меня есть на то причины. Но это не мешает моей работе, в ней я исхожу из логики и необходимости мирного сосуществования. И этих чёртовых секретов я уже узнал больше, чем хотел бы. И как мёртвые становятся восставшими. И как восставшие становятся кваzи. Ничего, видите – не бегаю по улице с рассказом о том, что знаю. Но сейчас творится вообще Бог весть что. Мне нужна помощь – чтобы помочь Михаилу, чтобы помочь людям, помочь кваzи…