– Я присутствовал при том, как вы приветствовали предложение Верити отправиться на поиски Элдерлингов, – напомнил я ему. Король Шрюд, казалось, снова погрузился в подобие сна наяву. Он как зачарованный смотрел в огонь.

– Понятия не имею, зачем ты это делал, – быстро парировал Регал. – Как я заметил, ты что-то возомнил о себе. Ты ешь за Высоким Столом, ты одет, благодаря милости короля, и каким-то образом решил, что это дает тебе привилегии, а не возлагает обязанности. Но я скажу тебе, кто ты на самом деле, Фитц. – Регал сделал паузу. Мне показалось, что он взглянул на короля, чтобы проверить, насколько смело он может говорить. – Ты, – начал он, понизив голос, сладко, как менестрель, – ты ублюдок принца, у которого даже не хватило смелости претендовать на трон. Ты внук умершей королевы, чье низкое происхождение проявилось в ее старшем сыне, когда он улегся в постель с простой женщиной, чтобы зачать тебя. Ты взял себе имя, Фитц Чивэл Видящий. Но тебе стоит только почесаться, как ты обнаружишь безымянного мальчика-псаря. Будь благодарен, что я не отсылаю тебя обратно в конюшни и терплю твое пребывание в замке.

Я не знал, что я чувствовал. Ночной Волк рычал на злобный голос Регала, в то время как Верити в этот момент готов был совершить братоубийство. Я взглянул на короля Шрюда. Он двумя руками держал свой сладкий чай и дремал у огня. Краешком глаза я заметил шута. В его бесцветных глазах был страх, страх, какого я не видел никогда раньше, и он смотрел не на Регала, а на меня.

Я обнаружил, что встал и навис над Регалом. Он смотрел вверх, на меня. Ждал. В глазах его была искра страха, но и сияние триумфа. Мне нужно только ударить его, и он позовет стражу. Это будет измена. Он повесит меня за это. Я почувствовал, что рубашка становится тесна мне, так напряглись мои мышцы. Я попытался расслабиться и усилием воли заставил себя разжать кулаки. На это потребовалось время. “Спокойно, – сказал я себе. – Спокойно, а то меня убьют”. Овладев своим голосом, я заговорил:

– Я многое понял в этот вечер, – тихо сказал я и повернулся к королю Шрюду: – Ваше величество, я желаю вам доброй ночи и прошу вашего разрешения удалиться.

– Э? Так у тебя был... тревожный день, мальчик?

– Да, мой лорд, король, – сказал я спокойно. Его темные глаза остановились на мне, пока я ждал, чтобы меня отпустили. Я смотрел в самые их глубины. Его там не было, по крайней мере такого, каким он был раньше. Он смотрел на меня озадаченно, несколько раз моргнул.

– Хорошо. Может быть, тогда тебе лучше немного отдохнуть. Шут! Шут, моя постель готова? Согрей ее грелкой. В последние дни мне так холодно по ночам. Ха! В эти дни холодно по ночам! Бессмыслица как раз для тебя, шут. Как это надо сказать, чтобы было правильно?

Шут вскочил на ноги и отвесил королю низкий поклон.

– Я бы сказал, что холод смерти витает над нами в эти дни, так же как в эти ночи, ваше величество. Холод, который гнет человеческие кости, вот какой. Человек может умереть от этого. Теплее было бы спрятаться в вашей тени, чем стоять под лучами вашего солнца.

Король Шрюд тихо засмеялся:

– Но ты всегда так. Спокойной ночи всем, и марш в постель, мальчики, вы оба. Спокойной ночи, спокойной ночи.

Я выскользнул, пока Регал более официально желал спокойной ночи своему отцу. Все, что я смог сделать, это пройти мимо с трудом сдерживающего смех Волзеда, не сбив кулаком подлую улыбку с его лица. Оказавшись снаружи, в коридоре, я быстро пошел к себе в комнату. Я воспользовался бы советом шута и спрятался в Тени-Чейде, чтобы не стоять под лучами сына короля.

Остатки вечера я провел в одиночестве, в своей комнате. Я знал, что Молли удивится, почему я не пришел постучать в ее дверь. Но сегодня у меня не хватило на это мужества. Я не мог собраться с силами, чтобы выскользнуть из своей комнаты, на цыпочках подняться по ступенькам и тайком пробираться по коридорам, все время опасаясь, что кто-нибудь может внезапно выйти и обнаружить меня там, где у меня не было права находиться. В другое время я стал бы искать тепла Молли и нашел бы покой. Но теперь все было не так. Теперь я боялся тайны наших встреч, настороженности, которая не кончалась, даже когда дверь закрывалась за мной. Потому что Верити был во мне, и я всегда должен был охранять то, что чувствовал и думал с Молли, от соприкосновения с Верити.

Я отложил свиток, который пытался читать. Какой смысл теперь думать об Элдерлингах? Верити найдет то, что найдет. Я бросился на кровать и уставился в потолок. Несмотря на то что я лежал тихо и неподвижно, покой не приходил. Моя связь с Верити сидела в моем теле словно крючок. Так должна себя чувствовать пойманная рыба, когда она борется с удочкой. Мои отношения с Ночным Волком прятались еще глубже. Он тоже всегда был со мной – зеленые глаза, сверкающие в темном углу моего сознания. Эти части меня никогда не спали, никогда не отдыхали, никогда не были пассивными или неподвижными. Постоянное напряжение начинало сказываться на мне.

Через несколько часов в моей комнате горели свечи и тихо потрескивал огонь. Движение воздуха дало мне знать, что Чейд открыл для меня свою беззвучную дверь. Я встал и пошел к нему. Но с каждым шагом по холодной лестнице мой гнев рос. Это был не тот гнев, который ведет к перепалке и драке. Это был гнев, рожденный усталостью, крушением надежд и болью. Это был гнев, который ведет человека к тому, чтобы бросить все и сказать: я не могу больше этого выносить.

– Чего ты не можешь выносить? – спросил Чейд. Он смотрел на меня из темного угла, где согнулся над каким-то порошком, который он толок на своем покрытом пятнами каменном столе. В его голосе было подлинное участие. Оно заставило меня остановиться и посмотреть на человека, к которому я обращался. Высокий худой старый убийца. Рябой. Волосы почти совсем седые. Одет в знакомый серый шерстяной халат, всегда с пятнами крошечных ожогов, которые появлялись на его одежде во время работы. Сколько же человек он убил для своего короля, просто по слову или кивку Шрюда! Убил, не задавая вопросов, верный своей клятве. Несмотря на все эти смерти, он был мягким человеком. Внезапно у меня возник вопрос, вопрос более важный, чем ответ Чейду.

– Чейд, – спросил я, – ты когда-нибудь убивал для себя?

Он опешил:

– Ради самого себя?

– Да.

– Чтобы защитить свою жизнь?

– Да. То есть не по заданию короля. Я имею в виду... убить человека, чтобы упростить себе жизнь.

Он фыркнул и как-то странно посмотрел на меня:

– Конечно нет.

– Почему нет? – настаивал я. Чейд смутился:

– Но человек же не убивает людей для собственной пользы. Это нехорошо. Это грязное убийство, мальчик.

– Если ты делаешь это не для своего короля.

– Если ты делаешь это не для своего короля, – легко согласился он.

– Чейд! Какая разница – для себя или для Шрюда?

Он вздохнул и отставил в сторону свою дьявольскую смесь. Потом подвинулся к концу стола и сел на табуретку.