Пенсионный кризис, который сейчас очевиден для всех, можно ослабить лишь двумя способами: сокращением размеров пенсий и увеличением пенсионного возраста. Оба были приведены в действие в большинстве стран ЕС с начала 2010 г., несмотря на протесты, забастовки и необходимость нарушать предвыборные обещания. В Великобритании пенсионный возраст подняли для всех до 65 лет, во Франции – до 62, в Германии – до 67 лет. Другие страны будут принимать такие же решения. В США разрешено сохранять работу и после наступления пенсионного возраста. В России и Украине начались дебаты по этой проблеме в Думе и в Раде. Сокращение пенсий, социально опасное при прямом подходе, решается в ЕС косвенным путем – снижением уровня дохода для налогообложения, увеличением налога на добавочную стоимость, изменением систем расчета пенсий для новых пенсионеров и отменой полной индексации на инфляцию. Это только начало. Чтобы выйти из текущего экономического кризиса, причем за 5 – 8 лет, пенсионный «груз» на финансовые системы Запада должен быть снижен не менее чем на четверть или больше. В Великобритании пенсионеры смогут использовать демократические права для улучшения своей участи лишь на следующих выборах в 2015 г.

Пенсии для пожилых формируются за счет налогов, отчислений от зарплат и прибылей работодателей, страховых взносов и других видов сбережений. Это не щедрость правительства, а экономический расчет. Пенсионные деньги идут на потребление и стимулируют экономику. Бюджетные дефициты, возникшие из-за роста числа пенсионеров, будут скорректированы. Увеличение процента пенсионеров, старых и очень старых людей, имеет большую финансовую цену для всего общества из-за роста финансовых расходов на медицинское обслуживание и лечение хронических болезней старости. В настоящее время пенсионеры, составляющие в странах ЕС около 23% общего населения, поглощают больше 70% всех расходов на медицинское обслуживание. На каждое новое лекарство, вводимое в практику для лечения инфекционных заболеваний, приходится около ста лекарств, разработанных для лечения хронических возрастных патологий. Хорошо известно, что расходы на медицинское обслуживание растут пропорционально возрасту. Однако они выходят на пик примерно к 70 годам, а затем начинают снижаться. Этот парадокс объясняется тем, что пожилые люди, страдающие хроническими болезнями (диабетом, злокачественными опухолями, полиартритом, остеопорозом, болезнью Альцгеймера, сердечно-сосудистыми и другими), имеют меньше шансов дожить до 80 лет, чем относительно здоровые. Потенциальные долгожители, не страдающие от слишком дорогих для медицины хронических заболеваний, не создают больших финансовых нагрузок для государственных систем здравоохранения [5].

Анализировать эту проблему для России очень трудно, так как бесплатное государственное здравоохранение, относительно эффективное в СССР, деградировало в РФ в 90-е годы. Национальное здравоохранение, требующее значительных бюджетных расходов, было принесено в жертву приватизации всей стратегией «шоковой терапии». Эта разрушительная политика проводилась не только в России и в странах СНГ, но и в бывших соцстранах Восточной Европы (в Польше, Чехословакии, Венгрии и др.). В недавнем обзоре о причинах «посткоммунистического кризиса смертности» группа британских ученых отмечает, что ожидаемая продолжительность жизни мужчин, которая в 1987 г. составляла в РСФСР 65 лет, упала к 1996 г. до 58,3. Наиболее сильные потери населения, связанные с массовой приватизацией и деградацией государственного здравоохранения, испытали Россия и Украина, минимальные – Польша, в которой экономические потери от стихии приватизации сдерживались сохранившими влияние религиозными, профсоюзными и даже спортивными организациями, а также значительной помощью польской диаспоры [6]. Переход Польши, Венгрии и Чехословакии от социалистической экономики к капиталистической был быстрым, но все же не столь стремительным и стихийным, как в России, где он осложнялся простым распадом многих государственных структур. Население Российской Федерации, составлявшее в 1993 г. 148 млн человек, упало к настоящему времени до 141 млн. В Украине потери населения были еще большими (52 млн в 1993-м и 46 млн в 2009 г.), но часть этого сокращения объясняется не смертностью, а эмиграцией.

Положительная корреляция между увеличением ожидаемой и реальной продолжительности жизни и ростом благосостояния объясняется достаточно просто. Люди, увеличивая свои финансовые ресурсы, покупают прежде всего дополнительные годы своей жизни. В странах с частной медициной, как в США, это делается путем оплаты более эффективных и дорогих систем страхования от болезней. В странах с государственными системами здравоохранения покупка долголетия производится коллективно через бюджет и за счет готовности людей платить высокие налоги для создания высококачественного медицинского обслуживания. В европейских странах всегда есть параллельные частные медицинские услуги и частные клиники, причем с разными уровнями оплаты. Это я понял очень быстро после приезда в Англию. «Вам какую ставить пломбу, – спросил меня местный дантист, – по национальному здравоохранению или по частному?» «А в чем разница?» – спросил я. – «По национальному будет бесплатно, но пломба продержится не дольше года. По частному нужно заплатить, но гарантия на десять лет». Второй раз дилемма возникла по поводу простой операции грыжи, которая обнаружилась незадолго до длительной поездки в США. По национальному здравоохранению меня записали в очередь в прекрасную клинику. Но нужно было ждать 5 – 6 месяцев и делать операцию под общим наркозом. Следовало подписать декларацию о согласии на любого хирурга по выбору клиники. Им мог быть и практикант из другой страны. В частной клинике, которая специализируется на грыжах, все происходит быстро: проверка кредитной карточки, осмотр, измерение кровяного давления, операция под местным наркозом и выписка в тот же день, чтобы не платить за ночное пребывание в палате. Полежать несколько дней можно и дома. И клинику, и хирурга выбирает сам пациент. Чем выше их репутация, тем дороже услуги.

Британская государственная служба здравоохранения имеет список рецептурных лекарств, которые утверждены для бесплатного лечения. Большинство людей ими и пользуются. Но если, побывав в другой стране или увидев рекламу в журнале, пациент захочет перейти на новое лекарство для лечения гипертонии, бессонницы, язвы желудка или другой хронической болезни, то при отсутствии этого лекарства в списке он может купить его лишь по «частному» рецепту, заплатив полную стоимость. Некоторые лекарства могут стоить очень дорого. В Европе наибольшее число частных клиник, рекламирующих лечение болезней, которыми не занимается государственное здравоохранение, находится в Швейцарии. По большей части их специализация – запущенный алкоголизм и наркомания. Некоторые клиники обещают и омоложение.

Успехи фармакологии и биохимии обеспечивают современную медицину множеством исключительно эффективных лекарств. Но они обычно очень дорогие, особенно в течение того периода, когда обладатели патента имеют эксклюзивные права на их производство и продажу. Прибыли в этом случае являются главной мотивацией. В США патент, обеспечивающий монополию той или иной компании на продажу лекарства, выдается на 20 лет. Поскольку в этот срок входят и клинические испытания, то в большинстве случаев после выхода на рынок монополия и высокие цены сохраняются не дольше 10 – 12 лет. После этого идентичное лекарство может производиться и в других странах, и тогда цены на него падают, иногда в 5 – 10, а иногда и в сто раз. Такие лекарства, обозначаемые термином «дженерик» (generic), чаще всего входят в списки бесплатных в странах с государственным здравоохранением. В бедных странах, где нет государственного здравоохранения, люди покупают только «дженерики», наиболее дешевые из них чаще всего производятся в Индии. В Великобритании пациенты, которые хотели бы лечиться новыми патентованными лекарствами, обычно должны платить за них немалые деньги.