litbaza книги онлайнСовременная прозаКунцельманн & Кунцельманн - Карл-Йоганн Вальгрен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 133
Перейти на страницу:

— А почему не сказать правду?

— Мир ещё не созрел. Может быть, лет через пятьдесят…

— А может быть, и раньше… уже в следующем поколении, если честно рассказать им, через что мы прошли…

— Забудь и не вспоминай! Народ всегда будет нас ненавидеть… Очень больно? Смотри, всё лицо отекло.

— Плевать на лицо.

— Ты обязательно найдёшь свою любовь. Ты ведь ещё молод. Найдёшь себе спутника жизни, будешь с ним жить. Само собой, тайно, чтобы не дразнить гусей.

— От них-то я и устал. От гусей… От секретов… Хочу жить нормальной счастливой жизнью…

— Хочешь, я позвоню твоему дорогому компаньону?

— Мой дорогой компаньон валяется в постели со своим американским любовником… Не хочу смотреть на его довольную рожу.

— Ты должен заявить в полицию. Тебя же ограбили.

— Шутишь? С каких это пор полиция начала расследовать преступления против гомосексуалов?

— Попытайся хотя бы уснуть, Виктор. Это серьёзно: если есть хоть небольшое сотрясение мозга, ты должен отдыхать.

Они вышли из комнаты, послав ему воздушный поцелуй. Две обычные немецкие женщины, подумали бы непосвящённые, две замечательные медсестры, аккуратная и порядочная пара родных людей, — как трогательно, что сёстры живут вместе… жаль, что они никого себе не нашли, но сами знаете, после войны мужчины в дефиците… Два любящих сердца. И любовь научила их, как обмануть враждебный и не понимающий их мир.

* * *

Виктор вернулся в Швецию сразу после Нового года. В чемодане, отправленном багажом с вокзала Цоо, лежали десять выдающихся полотен немецкого девятнадцатого века. Картины прошли таможню и получили разрешение на вывоз — официально они были проданы торговой фирмой «Братья Броннен» реставрационной фирме Кунцельманна. На пароме из Травемюнде Густав Броннен стал Виктором Кунцельманном, получил чемодан на таможне в Треллеборгской гавани и сел в курьерский поезд на Стокгольм.

В мастерской ждал ворох писем. Национальный музей проявляет интерес к приобретённой им работе Менцеля. Доктор Рюландер приглашает на семинар — лекция молодого реставратора о последних достижениях спектрального анализа. В самом низу — письмо из Управления аукционов. Просят посмотреть на вновь поступившую ренессансную работу.

Он сел за стол и взял ручку. На теперь уже безупречном шведском он поблагодарил Рюландера за помощь с посещением музеев в ГДР и пообещал прийти на семинар. Хольмстрёму предложил встретиться и посмотреть на Менцеля, а также коротко объяснил причины полугодового отсутствия — коротко, но лживо. Ответил на дюжину писем от заказчиков, а потом, повинуясь непонятному ему самому импульсу, начал письмо Яану Тугласу. С тех пор как тот уехал в Америку, Виктор ничего от него не получал — кроме нескольких безличных строчек на рождественских открытках. Он начал с общих слов — как идёт жизнь в Стокгольме, чем он занимается, профессиональные новости… но постепенно письмо становилось всё более откровенным. Он написал Тугласу обо всём, что ни при каких условиях не мог бы открыть другим: что он с самого начала всех обманывал, что он не тот, за кого себя выдаёт, что теперь, подводя итоги, он и сам не знает, кто он есть. Ложь, писал он, стала его оружием, но оружием с такой отдачей, что оно, это оружие, почти уничтожило его самого. Он манипулировал людьми, и люди были беззащитны, потому что даже предположить не могли, что за этим стоит. Но ложь иссушила и его душу. Он из-за этой лжи потерял всякую связь с действительностью. Теперь он лгал только потому, что уже не мог не лгать. Он лгал, чтобы не раскрывать предшествующей лжи, он лгал, катясь по наклонной плоскости лжи без конца и без начала — без начала, потому что он даже не мог припомнить, когда она началась, и без конца, потому что он не имел ни малейшего представления, как и чем может завершиться… Поставив точку, он не почувствовал втайне ожидаемого облегчения, наоборот, появилось ощущение, что петля затянулась ещё туже.

Работа написана на дубовой доске, констатировал Виктор. Он пришёл в Управление аукционов на Нюбругатан на следующий же день и теперь рассматривал вновь поступившее панно. За обеденным столом сидит семья — муж, жена и двое детей. Лица детей покрыты густыми вьющимися, напоминающими звериный мех бородами. И отец тоже зарос волосами, как мифологический оборотень, а у жены нормальное, чуть усталое лицо.

— Нам не так много известно о художнике, — сказал заведующий управлением фон Сюдов, когда они прошли в кабинет, заставленный картинами и антиквариатом, готовящимся к весенней выставке. — Знаем только, что это была женщина, что она работала в Болонье на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков. В ту эпоху женская живопись была не в моде, никто и не обращал внимания на «бабью мазню». Но со временем её работы стали привлекать всё больше внимания. Особенно этот групповой портрет семьи Гонзалес, известной как «бородатая семья». Вы, разумеется, понимаете, что я говорю о Лавинии Фонтана.

Виктор и раньше видел этот мотив в каком-то справочнике или, по крайней мере, похожий. Но в остальном он почти ничего не знал о Лавинии Фонтана… Он попросил лупу и осмотрел верхний слой — мазок до предела элегантен, кракелюры типичны для материала, старившегося сотни лет.

— Чисто пластически у нас нет никаких замечаний, — сказал фон Сюдов. — Но проблема в том, что эта работа ранее была неизвестна.

— Выглядит как настоящий циннобер… А малахитовым зелёным давным-давно никто не пользуется.

— Забавно… Если бы перед нами был вновь открытый Микеланджело, все до одного тут же стали бы отрицать подлинность. А тут речь идёт о женской живописи, и подлинность, оказывается, не так уж важна.

Портрет поистине мастерский, подумал Виктор… может быть, будущим поколениям стоит пересмотреть итальянские каноны. В самом деле, как можно было пренебрегать этой замечательной художницей? В этом заключалась глубокая несправедливость.

— Где приобрели? — коротко спросил он.

— Молодой финско-шведский коллекционер какими-то одному ему известными путями привёз её из Ленинграда.

Виктор невольно отшатнулся, но совсем чуть-чуть, так что собеседник ничего не заметил.

— А кто продаёт?

— Он же… вернее, финансовой стороной занимается его отец. Работа почему-то не подходит их коллекции. Они хотят придать ей иное направление. Скандинавское барокко или что-то в этом роде. Месяц назад купили у нас на аукционе Микаеля Даля. А теперь хотят продать Фонтана как можно дороже.

Не было никаких сомнений, о ком идёт речь, кто этот загадочный финско-шведский коллекционер, — так же как не было никаких сомнений, что перед ними подлинник.

— Проблема Фонтана — её пол, — продолжил управляющий. — Ей не повезло — родилась не в ту эпоху. Микеланджело, например, предпочитал мужчин, но это никак не повредило его славе. Или Караваджо — тот даже, говорят, убил кого-то. Но родиться женщиной в те времена — серьёзная ошибка.

1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 133
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?