Николай заехал ознакомиться с т. н. «арабским» музеем на улице эль-Гури в мечети фатимидского халифа эль-Хакима (постр. 1003).

В этот день утром для сопровождения Николая откомандирован знаток средневековой старины просвещенный армянин Артын-паша, способствовавший среди прочих возникновению музея.

Затем посещают известный магазин Парвиса, где чрезвычайно искусно имитируются вещи античного туземного характера.

После завтрака у себя во дворце Хуссейна едут смотреть музей древнеегипетской старины у подгородного местечка Гиза неподалеку от дворца.

Днем заезжают в главный дворец.

В Каире к свите присоединился приехавший из Петербурга доктор Рамбах, а также прибыл второй фельдегерь с письмами.

На 7 часов назначен парадный обед в Абдинском дворце у хедива, сервированный на 90 кувертов. Простой, белые длинные и низкие фасады с плоской крышей. Отсутствие растительности.

Внутренняя дворцовая охрана: турки, албанцы, черкесы — высокие фески, коричневые мундиры, золотые шнуры на груди. Церемониймейстеры в синем с золотом, в звездах и орденах, обязательно и постоянно в головном уборе.

Обсуждение с Бинтом и Пападакисом возможных мер предосторожности. Ландезен разговаривает с Дмитриевой о том, что необходимо прикончить незаметно Фаберовского и Владимирова.

Добывают через владельца кафе ружье, патроны. Маскируют подо что-нибудь.

Едва не убиты верблюдом, перевозящим бревна по узким улицам.

Около дома встречают Дмитриеву, зашедшую в старый квартал, чтобы присмотреть какие-нибудь древности, принесенные из храмов. Здешние торговцы хорошо ее знают, она часто покупает у них древности. Дмитриева пеняет им, что они не приехали к ней тогда. Приглашает приехать сегодня. Фаберовский отказывается. Прежде чем войти в дом, заставляет покружить по улицам, чтобы убедиться, что ни Дмитриева, ни какие-нибудь шпионы не следят за ними.

К девяти часам вечера присоединяются к шествию греков, организованному г. Амвросием Синадино (по оценкам газет — 3 тыс., Ухтомского — 6–8 тыс. человек). Шествие сформировалось на Оперной площади и растягивается на всю длину от площади до дворца. Впереди всадники в полицейской форме. За ними многочисленные музыканты (в т. ч. два военных оркестра). По бокам участвующих в процессии, в которую также вошли эллинские школы, идут солдаты туземной пехоты с фонарями. Пламя медленно струится над морем голов в безветренном воздухе. Несмотря на присутствие несметных зрителей вокруг блестящей извивающейся линии, не слышно ни народного говора, ни отдельных голосов.

В десятом часу Николай с Джорджи и Георгием выходят на темный балкон посмотреть шествие. Дойдя до балкона, шествие вдруг охватывается шумным смятением. Гимны гремят в честь хедива и гостей. Несмолкающие ликования потрясают площадь. Греческие «зито!».

Начинается фейерверк. То угасает, то вспыхивает вновь. Среди застилающей зрение темноты одиноко пламенеют иные столбы крутящегося пламени и беспомощно вертятся погасающие огненные колеса. Пароход и локомотив.

Площадь заволакивает густой дым. Артемий Иванович выпускает по вышедшему на балкон Николаю все с трудом добытые патроны, но не попадает ни разу. А Фаберовский в это время отвлекает Ландезена и Ко. и спасается от Смита и Ко., пытающегося его убить. Добравшись до своего логова, Фаберовский сбривает бороду и наголо стрижется для временной маскировки. На вопрос Пенелопы рассказывает ей, что Смит с Проджером едва не убили его сегодня. Выгоняет Какссон, сказав, что после сегодняшнего у них больше нет обязательств перед доктором Смитом.

Около 22 часов Абдинская площадь в густом дыму. Факельное шествие устало скользит по площади обратно к центру города. Среди них растерянный Владимиров, не попавший в наследника.

Вечером Владимиров, потеряв Фаберовского и не сумев найти логово, пришел к Дмитриевой. Она соблазняет его и он остается у нее на ночь. Она кормит его и поит квасом, за которым ездит в посольство. (Окрошка с бананами).

25 ноября, вторник.

Рано утром по договоренности с Фаберовским Артемий Иванович должен был уехать на ферму и укрыться на время там. Однако он, проснувшись в три часа в постели Дмитриевой, вспомнил о договоренности с Эстер и напуганный покушением на Фаберовского со стороны доктора Смита, тайком удрал и поехал к пирамидам, чтобы предупредить Эстер. Договаривается с драгоманом, но за отсутствием денег вынужден нанимать не экипаж, а осла. Драгоман нагружает осла бутылками красного вина, содовой водой, холодной телятиной, завернутой в неизбежную газетную бумагу (газета «Машалла»), и т. д.

На освещенных фонарями улицах ни души. Артемий Иванович вместе с драгоманом садятся на ослов. У каждого для погоняния используется длинная палка, которую держат посередине, действуя то одним, то другим концом. Или погонщики с ними?

Дорога в Гизу к пирамидам: площадь Ипподрома? Каср ан-Нил, железный раздвижной мост с гигантскими бронзовыми фигурами лежащих львов, освещаемые большим висячим фонарем. Полотно моста Каср ан-Нил шоссировано, как и вся дорога. С другого берега виднеются в темноте сквозь пальмы мраморные террасы Каср ан-Нила, дворца вице-короля, и белые корпуса английских казарм. Переехав мост и оставив справа Гезире, повернули от моста на юго-запад по шоссе, идущему сначала берегом Нила, ко дворцу Гизе. Едут по темным аллеям. Изредка то справа, то слева горят фонари, да и те наполовину скрыты за деревьями. От Нила через низменность наискось к горе, к пирамидам, вознесшимся на предгорья у порога пустыни, ведет совершенно прямое шоссе, слегка приподнятое на дамбе над наводняемою окрестностью и обсаженное акациями с чрезвычайно густой листвой; оно выше уровня полей и никогда не заливается рекой.

То и дело их обгоняют туристы в экипажах. Проехали примерно верст с шесть. Начинается рассвет. Аллея кончается, ослы поспешают по гладкой дороге.

Поворот дороги. На гребне горы разом вырисовываются широкие, покрытые лиловатой дымкой грани пирамиды Хеопса. До нее осталось около версты.

Налево, т. е. на юге, виднеется что-то вроде ряда навозных куч. Несколько черных унылых домов без клочка зелени, плетневые трубы чернеют, будто колодцы из-под желтых песков. Это деревня Гиза. От нее по направлению к туристам и к пирамидам бегут десятка полтора-два бедуинов в черных или полосатых черно-белых бурнусах.

Близ дороги, смелым изгибом поднимающейся к пирамидам, построена гостиница для туристов «Мена-Хауз», где сейчас гостит шведская чета. В этой гостинице 12–15 номеров, все, как правило, заняты. Молодежь забавляется охотой в пустыне на шакалов. Здесь можно выпить превосходный кофе. Ослы поднимаются в гору. Море песка надвигается со всех сторон, бессильно замирает только у подножия трех главных пирамид. Саженей за 150 (320 м) подъем в гору становится крут. Каменные ограды по краям дороги около пирамид не предохраняют ее от песчанных метелей и ослы идут, увязая в песке. Остальные туристы вылезают из экипажей.