По свидетельству М. М. Мусина, Б. В. Тарасов заявил: «Есть приказ Руцкого идти в «Останкино» и добиться передачи на всю страну обращения парламента к гражданам России». Кто-то предложил «идти не в Останкино, а на Шаболовку», но Б. В. Тарасов лаконично ответил: «Приказ». Причем, как пишет тот же автор, когда перед этим Б. В. Тарасов «выходил на улицу из 24-го подъезда через штаб Ачалова, то шел с довольно-таки унылым выражением лица», а «на предложение Ачалова остаться» «ответил, что это невозможно – у него личный приказ Руцкого»[1894].

Сам Борис Васильевич вспоминает эти события по-иному. «Так получилось, – пишет он, – что я не слышал призывов А. Руцкого и Р. Хасбулатова штурмовать Кремль, Останкино. Узнал о них от других. Помнится, охватило недоумение, как можно звать на штурм хорошо укрепленных объектов безоружных людей. Но именно в эти минуты волею обстоятельств я сам был вовлечен в эпицентр событий». Что это были за обстоятельства, которые оказались сильнее его самого, Б. В. Тарасов не пишет, но отмечает, что принимал участие и в овладении гостиницей «Мир», и в «штурме» мэрии, и в формировании пешей колонны для похода в Останкино[1895].

«С помощью нескольких добровольных помощников, – отмечает Б. В. Тарасов, – начал формировать колонну. Раздались призывы идти на Шабаловку. Я их отверг не потому, что якобы имел приказ А. Руцкого идти в Останкино (никаких приказов я не получал, а с А. Руцким в тот день вообще контактов не имел)»[1896].

Это утверждение Б. В. Тарасова находится в противоречии с приведеннными ранее воспоминаниями А. А. Маркова и с кадрами кинохроники, на которых запечатлен идущий А. В. Руцкой и обращающийся к нему с каким-то вопросом Б. В. Тарасов. Ясно слышен только ответ и.о. президента: «Идите, идите, формируйте отряды»[1897].

«Поставив в голове колонны парней покрепче, – вспоминает Б. В. Тарасов, – мы начали движение к Останкино. На Садовом кольце со стороны Смоленской площади к нам присоединилась другая большая колонна»[1898].

Кто-то подогнал «Волгу», и Б. В. Тарасову предложили ехать впереди колонны на ней, однако он отказался, заявив, что пойдет вместе со всеми пешком[1899].

Так начался поход на Останкино. Позднее кто-то очень метко сравнил его с движением двух русских эскадр в 1905 г. из Кронштадта во Владивосток, погибших в знаменитом Цусимском сражении.

Едва только колона машин отьехала от «Белого дома», как В. И. Брагин позвонил Е. Т. Гайдару и сообщил, что, по его сведениям, от «Белого дома» в Останкино отправилась колонна грузовиков с «боевиками». Вице-премьер сразу же связался с министром внутренних дел, но В. Ф. Ерин успокоил его, заверив, что «команда уже дана, силы направлены, все будет в порядке»[1900].

Дорога была неблизкая. Даже на машинах она потребовала 45 минут.

Казалось бы, милиция должна была использовать имевшееся у нее время, чтобы остановить идущую в Останкино колонну[1901].

На следствии «сотрудники госавтоинспекции» заявили, что они попытались «выставить на перекрестках Новомосковской с проездом Дубовой рощи, проезда Дубовой рощи с Ботанической, Ботанической с 1-й Останкинской, 1-й Останкинской с Новомосковской заградительные «ежи», но опоздали»[1902].

Может быть, милицейское начальство растерялось и, не проявив должной оперативности, не сумело своевременно перебросить необходимые силы на маршрут продвижения колонны?

Ответ на этот вопрос дает книга М. М. Мусина. Из нее явствует, что когда возглавляемая А. М. Макашовым автоколонна повернула с Калининского проспекта налево и устремилась вперед по Садовому кольцу, то, миновав площадь Восстания, впереди за «Планетарием» «на подходе к метро «Маяковская» стороники парламента увидели, что «Садовое кольцо забито БТРами со знакомой эмблемой и грузовиками с вооруженными солдатами»[1903].

«На принятие решения – пишет М. М. Мусин, – несколько секунд. Навскидку насчитываю около восьми БТРов и более 12 грузовиков, медленно двигающихся в том же направлении, что и мы, но по встречной полосе. Потом вижу еще БТРы и грузовики. Сверху на нескольких БТРах, идущих по середине дороги, ощетинились автоматами и ручными пулеметами спецназовцы. Они в масках-чулках и незнакомом черном пятнистом камуфляже „ночь“. На головах – каски-сферы, все в бронежилетах. Часть грузовиков стоит у правой обочины… Мы останавливаемся»[1904].

Когда двигавшаяся к Останкино колонна остановилась, М. М. Мусин вышел из машины. Выяснилось, что впереди – части дивизии МВД имени Дзержинского. «…Выхожу из машины. – вспоминает он, – Скрещиваю руки над головой и кричу дзержинцам, что „война окончена“ и что государственный переворот Ельцина провалился. Наша растянутая колонна подтягивается и голова ее останавливается. Сейчас колонна будет либо блокирована, либо в упор расстреляна»[1905].

«Из „уазиков“ выскочили несколько человек. – читаем мы далее, – Напряженная пауза длится мгновения. Крестоносец (Андрей Маликов) с подножки макашовской машины решительно командует: „Вперед!“, и мы одновременно вкатываем в середину колонны дивизии Дзержинского. Наш водитель взял слишком сильно влево и попал в центр колонны дзержинцев. „Уазик“ на ходу зажат двумя БТРами по бокам и военным грузовиком спереди. С правого БТРа „отморозки“ в масках наводят стволы автоматов, а один довольный собой „шварцнеггер“ с выпрямленными извилинами победно поднимает палец. Справа на обгон идут две машины баррикадников. Появляется просвет, мы выворачиваем вправо и уходим вперед. Опять возглавили колонну. Жду, что колонну зажмут в тоннеле под „Маяковской“. Но тоннель проходим без приключений»[1906].