скажет, что у меня, мол, опыт учебы в ВУЗе Васи-Сенсея, уже в двадцать первом веке, а там материальчик де посложнее. Угу. Я тоже так думал, пока задания для подготовки к поступлению в руки не взял. Так что мозгами поскрипеть мне пришлось основательно. Иногда, чуть не пар из ушей валил, когда я пыхтел над учебниками Физики и задачками по Началам Анализ, сидя в библиотеке Камар-Таджа. Даже потренироваться иногда забывал с этой учебой.

Местные маги-ученики, кто из новеньких, меня даже за своего принимать начали. А после того, как заглядывали в те книжки, что я читаю, или в тетрадки, где я решение задач расписывал, округляли глаза и уходили, начиная считать меня, как минимум, Мастером. Такое уважение у них в их круглых глазах отражалось… Как же Суо забавлялась над этой ситуацией! А обращалась при посторонних ко мне, не иначе, как «Мастер Виктор», чем злила меня жутко. Но не станешь же ей при этих же посторонних выговаривать! А потом, всё равно, все мысли из головы задачками и формулами вышибало.

Но сдюжил! И подготовился, и сдал, и прошёл. И поступил. По нижней планке конкурса, конечно, но так я ведь и не Гений. И никогда таким не был.

* * *

Естественно, я не рассчитывал, что моё ковыряние с документами, сможет спрятать меня от бдительного ока КГБ. Я не столь наивен. Оно не для них делалось, а для администрации ВУЗа. Понятно же, что моя звероватая рожа слишком известна в их кругах, чтобы ошибиться и не опознать с первого же взгляда. От того и имя менять не стал: лишняя морока только с этим.

Но, всё равно, когда в одной с собой учебной группе я увидел Наташу… то огорчился. Это было иррациональное чувство. Но оно было. Чувство, что меня, такого многоумного и многоопытного, опять сделали, как стоячего. Не хватало только воинского приветствия и обращения: «Здравия желаю, товарищ полковник!» для полноты унижения.

— И ты здесь, — мрачно буркнул я вместо «здрасти».

— Это чистое совпадение, Виктор Ив… Витя, — поправилась она. А глаза при этом такие честные-честные. И даже почти не смеются.

— Угу, — буркнул я и тяжело вздохнул. — Прям, верю. Как нашли-то, хоть?

— Случайность, совпадение, — продолжила дурака валять она. Потом поймала мой взгляд и вздохнула. — Ребят, которые вас в лицо знали, разослали по лучшим ВУЗам мира с задачей: смотреть.

— Но почему ВУЗы? Я же с Фьюри их обсуждал, а не с вами?

— Несколько буклетов на столе в вашем кабинете остались, — пожала Наташа плечами.

— Дзен, — всё же не выдержал и ругнулся я. Как я мог так лохонуться-то? Вот ведь! Реально, теряю хватку. Обидно.

Хотя, как будто это что-то меняет? Я за эти годы так успел «засветиться», что теперь затеряться, разве что в какой-нибудь Зулусской пустыне смогу, или в глухой Сибирской тайге, либо в джунглях Амазонки. Да и то, вряд ли. Но повторюсь: а что это меняет? Ровным счетом ни-че-го.

* * *

Глава 73

* * *

МГУ. Он меня поразил, ещё в то время, как я первый раз пришёл сюда для того, чтобы получить список необходимого к поступлению. Этот Университет… он огромен. Его основное здание — это высотка! Почти сорок тысяч студентов, десятки специальностей и направлений. Когда мне показали полный их список и предложили выбирать, то я самым натуральным образом растерялся и выглядел в полном соответствии со своей «легендой» — сельским увальнем из таёжной глубинки. Но, что поделать, если в тридцатые, в Мюнхенском Технологическом, такого разнообразия с многообразием и в помине не было?

Так вот, МГУ… он колоссален.

Со временем, конечно, привыкаешь к этому, перестаёшь замечать, обращать внимание, но от этого менее потрясающим он не становится. И, всё равно, нет-нет, да остановишься, поднимешь взгляд свой от земли и «обыденности», вверх, и это чувство, ощущение снова наваливается, сбивая дыхание масштабами…

Учиться было трудно. Нет, без шуток, мне было трудно. И, если при подготовке к поступлению, у меня из ушей пар временами валил, то на первом курсе он валить начал постоянно.

Нет, у меня и в мире Васи-Сенсея, в институте были физика с высшей математикой, но уровень и глубина материала… рядом не стояли с тем, что дают и требуют здесь. И, начинает закрадываться у меня подозрение, что это не «упадок Российского образования в сравнении с Советским», а особенность Мира. Это же Марвел! Тут летающая машина в сорок первом году была! И это показатель!

Поэтому я учился. Корпел ночами над книгами, вникал в сложные формулы и теории, в то время, как окружающая молодёжь, студенты, мои однокурсники, щелкали те же самые задачки с доводящей до бешенства легкостью, при этом успевая ещё и погулять, и поучаствовать в «студенческой жизни», и романы покрутить, и музыку послушать.

Правда, моё самолюбие оказалось отмщено на первой же сессии, когда эти «успевльщики» начали сыпаться, паниковать и бегать бледными задерганными тенями. Я же, сессии не боялся совершенно. Не было сил её боятся. Да и, в конце-то концов, я же пришёл за знаниями, а не за дипломом. Так чего мне бояться? Отчисления? Пффф! Отчислят — заново поступлю. Не под своей нынешней, так под любой другой «личностью». Мне, чай, армия не грозит: итак полковничьи погоны на плечи давят.

Поэтому, я даже сам не понял, как так получилось, что по итогам первой сессии, оказался отличником. И мне, даже, повышенную стипендию начислили. Хотя, вот на кой она мне? Человеку, входящему в первую десятку самых богатых людей мира? Ведь, «Старк-Индастриз» за прошедшие годы, изрядно раскрутилась на тех направлениях, что мы с Говардом обозначили в шестьдесят девятом. Дошло даже до того, что у Старка компьютерную технику покупают Советы! Причём, в немаленьких объёмах.

И Советы, и Штаты. И Европа, не говоря уж о Китае, куда уже лет десять как была перенесена большая часть производственных мощностей — там рабочая сила дешевле. Нам с Говардом и Ксавьером действительно удалось сделать корпорацию транс-национальной.

Хотя, нельзя не признать, что монополистами нам стать всё же не получилось. В Америке с нами конкурировал Хаммер, в Европе — IEM, в Японии их Тошиба, да и у Советов свои наработки были очень и очень серьёзные. Правда, концепция именно «персоналок» в Союзе была не развита. Да и особым спросом не пользовалась. Зато, их «вычислительные центры» были диво, как хороши.

А ещё, что меня больше всего радует, в семьдесят шестом официально появился Интернет, как рабочая