В хрониках, городских регистрах и отчетах королевских офицеров упоминаются жалобы (в основном из деревень) французского народа на налоговое бремя. Однако в Англии подданные Эдуарда IV жаловались на высокие налоги точно так же. В XV веке считалось, что король должен "жить на свои", то есть на доходы, которые он получал от своих личных земельных владений и феодальных бенефиций. Хотя налоги уже давно регулярно взимались, они всегда рассматривались как единовременный взнос, как помощь королю для ведения войны или других конкретных целей. В то время люди еще не понимали, что правительство не может расширять свои властные функции без увеличения своих доходов.

В последние годы правления Людовика выдалась череда ужасно суровых зим, за которыми последовали катастрофические неурожаи. Все это бросило тень на образ короля, который сложился у народа. Зимой 1478–1479 годов непрекращающиеся дожди привели к наводнению. На следующий год плохая погода продолжалась до поздней весны. В декабре 1480 года начался "величайший из когда-либо известных холодов", который продлился до 8 февраля следующего года. Сена и Марна были покрыты слоем льда такой толщины, что по нему без опаски могли ездить повозки и всадники. После короткого перерыва снова начались заморозки, которые закончились только в мае. Виноградники, фруктовые деревья и посевы вымерзли. Два катастрофических года привели к голоду, от которого пострадала вся Европа. В таких условиях продолжать собирать с населения возросшие налоги было бесчеловечным. Магистратам Тура, которые требовали поставок продовольствия, Людовик написал, что предоставит мясо и вино, которые просили их представители, но что касается пшеницы, король вынужден был признать:

Вы знаете, каким был год, и мы настолько в нужде […], что не можем сделать ничего лучшего.

В январе 1482 года муниципалитет Лиона сообщил королю, что "из-за тяжелого бремени, а также из-за голода и нищеты, царящих в городе и окрестностях", у города не хватает денег, чтобы инвестировать в предложенное им коммерческое предприятие. Год спустя, "для утешения и облегчения бедных", Людовик приказал королевским офицерам и духовенству Парижа организовать процессии и молиться Богу о прекращении северо-восточного ветра, "который в течение года делал погоду такой плохой".

К концу правления Людовика общий доход от налогов увеличился более чем в два раза по сравнению с тем, что было после смерти Карла VII[143]. Однако это сравнение вводит в заблуждение, поскольку король получал свой доход от королевства, которое он сделал более крупным и процветающим. Людовик понимал, что торговля и промышленность — это не неподвижные элементы статичного общества, а динамичные силы, способные увеличить богатство и ресурсы государства. Осознавая важность специалистов на службе государства, он часто созывал собрания "людей понимающих и знающих" в области экономики. Он был рад видеть процветание шелковой промышленности, которую он основал в Лионе, а затем перевел в Тур. Он взял под свою защиту книгопечатание. В 1471 году для стимулирования горнодобывающей промышленности он назначил "генерального магистра рудников", обязал владельцев месторождений металла эксплуатировать свою собственность или сдавать ее в аренду в обмен на определенный процент прибыли, освободил рабочих от налогов и, наконец, поощрял иностранцев, особенно немцев, которые были лучшими рудокопами в Европе, селиться во Франции. Хотя он старался поддерживать справедливый платежный баланс, он открыл свое королевство для иностранных купцов и благодаря соглашению, включенному в договор в Пиквиньи, дал Бордо возможность создать процветающую торговлю с Англией вином и тканями.

Самый оригинальный, но отнюдь не самый удачный эксперимент короля Людовика в области государственного "планирования" был направлен на превращение большого сукнодельческого города Арраса, жители которого упорно выступали против Франции, во французский город, населенный лояльными подданными, производящими тончайшие ткани, сделавшие Аррас легендарным — город даже переименовали в Франшиз (Franchise), то есть Свободу (от налогов). По совету экспертов Людовик разработал тщательно продуманные социальные и экономические меры по колонизации города, но, как и многие другие подобные "планы", эксперимент провалился столкнувшись с непокорностью человеческой натуры, и к концу его правления прежние жители вернулись в Аррас[144].

Теперь, когда Людовику удалось покорить своих врагов как за пределами королевства, так и внутри него, у него возникли амбициозные планы по улучшению благосостояния своих подданных. Что касается торговли, то теперь в центре его забот находился великий порт Марсель. В декабре 1481 года он обратился к своим добрым городам с настоятельным призывом прислать по два делегата, "знающих и хорошо информированных", к Мишелю Гайяру, одному из первых финансовых агентов короля, "капитану и великому покровителю галер Франции", чтобы вместе с ним изучить возможности развития "знаменитого Марселя". Людовик хотел сделать Францию центром огромного международного судоходства, где его корабли, построенные или планируемые к постройке, будут играть ведущую роль.

С помощью больших свобод и льгот, которые мы намерены предоставить, купцы из разных стран, как христианских, так и неверных […] будут прибывать в упомянутый порт Марсель в Провансе и выгружать свои товары, чтобы затем распространить их по всему нашему королевству, в Бордо, Париж, Руан и в другие местах, а оттуда в Англию, Шотландию, Зеландию, Германию и другие страны мира, что принесет бесчисленные прибыли и преимущества для всех купцов, которые захотят часто совершать такие плавания […] для увеличения и приумножения доходов нашего королевства, страны и подданных.

Людовик также мечтал о создании национального единства посредством таких радикальных реформ, которые были реально осуществлены лишь в XIX веке. Так Коммин отмечает:

Он всем сердцем хотел бы, чтобы в этом королевстве была создана единая центральная власть.

Прежде всего, король надеялся "реорганизовать парламентские суды, но не уменьшать их число и власть", а преобразовать их деятельность, чтобы обеспечить более быстрое и справедливое вынесение судебных решений для своих подданных. По его приказу все больше и больше дел передавалось из Парижского Парламента в Большой Совет, судебную палату Королевского Совета, который постепенно начал функционировать подобно судам общей юрисдикции и "Звездной палате", которые развивались в то время в Англии. В 1479 году он постановил, что отныне все апелляции в Парламент должны рассматриваться в течение двух лет.

Но самой большой мечтой Людовика было заменить нагромождение иррациональных и экономически вредный "обычаев", унаследованных от прошлого, которые менялись от провинции к провинции и от города к городу, чтобы управлять жизнью во всех ее формах, единой системой законов, правил, мер и весов. Король попытался реализовать этот амбициозный план уже в 1480 году, когда приказал всем своим бальи и сенешалям отправить в канцелярию "обычаи и стили" своих регионов, чтобы их можно было свести к "новому обычаю". В следующем году он написал сеньору дю