Положение в столице оставалось неопределенным, и 2 августа 1610 г. Лжедмитрий II попытался захватить город, атаковав его со стороны Красного Села. Нападения возобновлялись трижды, но всякий раз москвичи отбивали приступ.

Военное положение столицы ухудшилось. Возникла опасность одновременного нападения на город тушинцев и королевского войска. Выступление черни в пользу «Дмитрия» внутри города грозило довершить катастрофу.

Из Дневника Сапеги следует, что 6 августа, после неудачной попытки захвата Москвы войсками Лжедмитрия II, в «воровской» лагерь выбежало до 3000 холопов. Гетман велел загнать их обратно в город. Три дня спустя та же чернь вторично явилась к «вору», и тогда солдаты поделили беглецов между собой.

Вторжение поляков вызвало перемену в общественном сознании. Население стало видеть в «царьке» единственную силу, способную противостоять иноземным завоевателям. Ему присягнули Серпухов, Коломна, Суздаль, Владимир, Ростов, Псков, Ивангород. Народу остались неизвестны подлинные планы «Дмитрия».

Коронный гетман Жолкевский вел переговоры разом и с московскими боярами, и с тушинцами. Самозванцу он обещал, что король даст ему удельное княжество, если он овладеет Москвой. Боярам предлагал присоединиться к смоленскому договору и присягнуть Владиславу.

Члены семибоярщины надеялись, что с избранием Владислава Москва с помощью королевской армии сможет навести порядок в стране. Немаловажное значение имело и другое соображение. Королевичу едва исполнилось 15 лет, и семибоярщина надеялась править его именем.

На первом съезде с поляками русскую сторону представлял князь Иван Троекуров. Ему дан был наказ тянуть время и не допустить объединения двух неприятельских армий. Семибоярщина выдвинула множество условий избрания королевича — Владислав должен был принять православие, жениться на православной, прервать сношения с папским престолом, в Москве не приближать поляков, приехать со свитой в 300 человек. Все эти условия не соответствовали основному факту — катастрофическому поражению России в войне с поляками в обстановке гражданской войны.

В начале августа руководители боярского правительства виделись с Жолкевским и передали ему свиток с параграфами. Гетману предложили принести присягу, что параграфы будут свято исполняться. Гетман считал абсолютно неприемлемым требование о крещении Владислава. В свитке, писал он, «было немало других абсурдов». Но поскольку «кончить это дело войной нельзя было по недостатку средств», Жолкевский старался не раздражать бояр и не скупился на обещания.

По случайному стечению обстоятельств, Лжедмитрий II запалил столичные предместья и предпринял штурм Замоскворечья в то самое время, когда Мстиславский вел с Жолкевским переговоры. Поляки, вопреки договоренности, сохраняли нейтралитет. Зато Валуев с войском снялся с места и бросился на помощь москвичам. Не спросив Жолкевского, воевода атаковал Петра Сапегу и погнал его прочь от Серпуховских ворот.

События эти произвели большое впечатление на столицу. Мстиславский приписал успех себе. Фактически переговоры с поляками вел Земский собор, действовавший в Москве после свержения Шуйского. Дворянские представители имели на соборе численное преобладание.

В польский лагерь явилось, как прикинул гетман, около 500 человек дворян, стольников и детей боярских. Соборные представители отправились на переговоры едва ли не в полном составе. От имени дворян речь держал князь Черкасский. Жолкевский ответил на все его вопросы. Он не жалел обещаний, и его речи произвели благоприятное впечатление на московский собор. Посреди заседания гетману шепнули о прибытии гонца. Он прервал переговоры и испросил себе день на размышления.

Король прислал из-под Смоленска инструкции, которые грозили свести на нет московские переговоры. Гетман получил приказ вести дело так, чтобы Москва присягнула Сигизмунду и его сыну разом.

Смоленский договор, заключенный тушинской думой, определял условия избрания Владислава на царский трон. Этот договор должен был лечь в основу московского соглашения, но он явно устарел.

Договор был составлен в то время, когда армии Скопина повсюду теснили польские отряды и окружение короля подумывало о том, как бы скорее закончить бесславную войну. Победы Жолкевского и свержение Шуйских решительно изменили ситуацию. Сигизмунд не намерен был выполнять соглашение об избрании Владислава и желал занять московский трон по праву завоевателя.

Жолкевский возражал против нарушения соглашений с русскими. После всех одержанных побед он надеялся, что его линия на заключение унии вновь одержит верх. Поэтому он скрыл содержание королевских инструкций от бояр и решил продолжить переговоры. Многие причины заставили его спешить. Гетман не имел денег, чтобы оплатить наемное войско.

Одушевленный честолюбивыми замыслами, Сигизмунд III слал гонца за гонцом. Одним из них был недавний тушинец Федька Андронов. В письме к канцлеру Льву Сапеге Андронов так прокомментировал обязательства, принятые на себя Жолкевским при подписании московского договора об избрании Владислава: «…где было не учинить тех договоров по их воле, тогды было, конечно, пришло на то, доставать саблею и огнем… лутчи ся с ними тепере обойтиться по их штукам; те их штуки к часу нарушим, их на иную сторону, на правдивую наворотим». Проворовавшийся «торговый мужик», Андронов бежал в Тушино, где получил думный титул. После распада лагеря он стал ревностным слугой короля. Он цинично оправдывал обман, позволивший Жолкевскому без боя завладеть Москвой.

Если бы Жолкевский уведомил думу о содержании королевских наказов, соглашение стало бы невозможным.

16 августа 1610 г. Мстиславский, Филарет Романов, Василий Голицын и соборные чины привезли гетману окончательный текст соглашения об избрании королевича. На другой день московские бояре стали приводить население к присяге на верность царю Владиславу.

Ответственность за этот шаг лежала всецело на московском Земском соборе. Его представители не удостоверились в том, что Жолкевский имеет необходимые для подписания договора полномочия. Москва принесла присягу королевичу, не заручившись письменным согласием Сигизмунда и не получив от поляков никаких гарантий.

Каким бы непопулярным ни был царь, олицетворением зла в глазах народа всегда были «лихие бояре». Когда дума свергла Шуйского и потребовала присяги себе, возникло подозрение, что страна и вовсе может остаться без «надежи-государя». Столичный гарнизон насчитывал до 15 000 человек, у самозванца было не более 3–5 тысяч воинов. Но бояре слишком хорошо помнили триумфальное вступление Отрепьева в столицу. С законным царем они обороняли Москву от второго самозванца в течение почти двух лет. Без царя на троне бороться с «Дмитрием» было куда труднее. Потому бояре и решили не медлить ни дня с провозглашением Владислава царем всея Руси.

Жолкевский обязался уничтожить «воровское» войско, и семибоярщина получила надежду с помощью поляков положить конец гражданской войне в стране.

Но гетман не выполнил обязательств. Он заключил соглашение с Сапегой и тут же направил Лжедмитрию II предложение отказаться от трона. Взамен «по ручательству пана коронного гетмана, король обещает отдать ему Гродно или Самбор, по его выбору».