— Нет, детка, все в порядке, я могу сделать это для тебя, — заверил я ее, подмигнув, когда скользнул рукой под ее одежду, и она прикусила губу, сдерживая смех, когда обвила руками мою шею.

— Вы готовы? — Сэйнт зарычал, явно не одобряя то, как я тратил время на то, чтобы пощупать ее, пока искал маленькое устройство, которое она хранила в своем лифчике.

— Почти, — ответил я, просовывая руку под ее грудь и вытаскивая маленькое черное устройство. Ее розовый сосок дразнил меня, когда я опустил на него взгляд, и я опустил голову, приподнимая маску на несколько дюймов, чтобы я мог втянуть его в рот, прикусывая достаточно сильно, чтобы вызвать удивленный вздох с ее сладких губ, прежде чем послушно отпустить ее снова.

— Он сейчас его включает, — тихо сказала Татум, когда Сэйнт начал проклинать меня.

Я непристойно усмехнулся, выполняя ее команду, и на трекере загорелся маленький зеленый огонек.

Секунды, казалось, тянулись медленно, пока мы ждали, когда Сэйнт получит сигнал, и Татум затаила дыхание, когда мои мышцы напряглись, и я наполовину ожидал, что сработает какой-нибудь детектор.

— Готово, — торжествующе прокричал Сэйнт, а Блейк и Монро завопили на заднем плане. — А теперь уничтожьте эту штуку, пока кто-нибудь еще не поймал сигнал.

Мне не нужно было повторять дважды, и я снова выключил трекер, прежде чем разломить его пополам, а затем засунул обратно в лифчик Татум с голодным рычанием, которое заставило ее хихикнуть, как краснеющую девственницу. Но моя девушка не была девственницей, я был в этом чертовски уверен.

Я помог ей привести в порядок одежду и снял с нее маску, чтобы запечатлеть поцелуй, потому что страстно желал ее.

— Так где же это место? — Татум прошептала Сэйнту.

— Минутку, — сказал Сэйнт, в его тоне сквозило предвкушение. — Вы находитесь в чертовой глуши, в часе езды к северу от города Хемлок.

— Не совсем откровение, — пробормотал я.

— Это произойдет, когда я пойму, как заполучить в свои руки военный беспилотник и сбросить бомбу им на головы, — маниакально заявил Сэйнт, как будто действительно надеялся, что ему это удастся. И если быть справедливым к этому ублюдку, он, вероятно, мог бы.

Когда стало ясно, что никто не собирается бросаться вниз и утаскивать нас за активацию маячка, я широко улыбнулся, надел наши маски и двинулся из нашего укрытия в поисках выхода.

Я крепко держал Татум под мышкой, когда мы возвращались из дома ужасов, которым был «Ройом Д'Элит», и когда мы вышли на прохладный воздух, то обнаружили, что наш водитель уже ждет нас, чтобы отвезти обратно к моему байку.

Он открыл заднюю дверь, и мы молча скользнули внутрь, вздох облегчения сорвался с моих губ, когда он снова закрыл за нами дверь, и мы оказались одни в затемненной задней части машины.

Татум сняла маску, когда двигатель завелся, бросив ее на место для ног, как будто была более чем рада избавиться от этой чертовой штуковины, прежде чем откинуть капюшон, обнажив свои светлые волосы.

Когда я не пошевелился, чтобы сделать то же самое, она забралась ко мне на колени и медленно стянула маску с моего лица, бросив ее на сиденье рядом с нами и откинув мой капюшон тоже.

— Мы собираемся уничтожить их всех, — выдохнула она так тихо, что я едва расслышал слова, когда она провела кончиками пальцев по линиям моего лица.

Я обвил руками ее талию, заметив лишь легкую дрожь в них, когда почувствовал тепло ее плоти под своими ладонями.

Воспоминания о драке в той гребаной клетке поднимались во мне, пытаясь победить меня и ввергнуть в страх и отчаяние, но вместо этого ненасытная ярость разрывала меня, требуя расплаты кровью за то, что я был вынужден сделать. То, что других все еще заставляли делать.

Губы Татум нашли мои в темноте, и я поцеловал ее с сильной потребностью, которая казалась достаточно сильной, чтобы поглотить нас обоих, а она поцеловала меня со всем желанием навести порядок в мире и сжечь дотла все, что стояло у нас на пути.

Я потянулся к молнии, которая удерживала ее комбинезон на месте, и потянул ее вниз, не желая, чтобы какая-нибудь частичка этого гребаного места касалась ее идеальной плоти.

Она стряхнула его, не прерывая нашего поцелуя, сбросила на пол и, оставшись в нижнем белье, снова оседлала меня.

Я застонал, когда она тоже сдернула с меня рубашку, наслаждаясь ощущением ее мягкой кожи под моими мозолистыми ладонями, когда я исследовал изгибы ее тела в темноте. Нас здесь почти ничто не освещало, и что-то в этом делало еще жарче, когда каждое прикосновение ее плоти к моей поглощало все мое внимание и посылало желание, разливающееся по моей коже.

Ее руки скользнули вниз по моей груди, и дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда я попытался побороть желание удержать ее, желая насладиться тем, как она прикасается ко мне, не позволяя моим гребаным демонам взять надо мной верх, как всегда.

Но когда она протянула руку между нами и расстегнула мой ремень, мои мышцы напряглись, и из моего горла вырвалось рычание, в котором были в равной степени потребность и боль.

Все гребаное дерьмо, которое я пережил в своей жизни, казалось, было намерено обрушиться на меня сегодня вечером, и как бы сильно я ни заботился об этой девушке у меня на коленях, мне потребовалось все, что у меня было, чтобы позволить ей вот так завладеть моим телом.

С тех пор, как эта сучка, Глубокая глотка, накачала меня наркотиками и лапала без моего разрешения, я получал удовольствие от девушек на своих условиях, и связывать их было не просто моей причудой. Мне нужно было обладать всей властью в этом обмене, иначе я бы сошел с ума. Но Татум была не просто девушкой. Она была моей девушкой. Моей женой. Я знал, что могу доверять ей, даже если мое тело изнывало от необходимости сдерживать ее каждое прикосновение, которым она одаривала меня, и я боролся с желанием сорвать с себя ремень и использовать его, чтобы связать ее.

Я застонал, когда она отодвинула трусики в сторону и устроилась на мне верхом, головка моего члена прижалась к скользкой влажности между ее бедер, когда она задыхалась от желания.

Мой взгляд встретился с ее голубыми глазами в тусклом свете, когда она медленно опустилась на меня сверху, и я увидел, как расширились ее зрачки, когда она положила руки мне на плечи