Амелин тоже взмок, но волосы ему не мешали, прилипшая к спине футболка с длинными рукавами тоже. Казалось, он вообще танцует не здесь, а где-то внутри себя.

Дятел говорил, что самый долгий танец в Книге рекордов Гиннеса длился около пяти дней подряд, но я надеялся, что до этого не дойдет, потому что сам уже немного подустал и отправился искать Настю, которая после медляка куда-то ушла вместе с Тоней.

Я брел по саду в каком-то чумном, упоительном забытьи праздника, немного рассеянный и ослепший от суеты и эмоций. Дело шло к рассвету, но было ещё темно. Маленькие фонари светили слабо, а все звуки тонули в доносившейся с площадки музыке.

Однако подходя к беседке, я вдруг услышал знакомое хихиканье и остановился.

— Тоня считает, что каждый человек живёт внутри своего стакана и через него смотрит на мир, — это был голос Кристины.

— Стакана? — Дятел снова захихикал. — Ну, нет. Какие же это стаканы? Это огромные-преогромные вселенные. Миллионы, миллиарды вселенных. Просто у каждого своя собственная. Единственная и неповторимая.

— Но, если мы живём каждый в своей вселенной, то получается, что мы всё равно разделены и каждый сам по себе?

— Ничего подобного. Вот, раньше я тебя не знал, даже не знал, что ты существуешь, и у меня была своя вселенная, а у тебя своя. А теперь, когда мы познакомились, я появился в твоей вселенной, а ты в моей. Понимаешь?

— Ну, так, смутно.

— Погоди, сейчас я тебе подробно всё объясню.

Я сдал назад, чтобы не мешать им и ушёл. Сходил в дом, побродил немного в его гулкой пустоте и уже возвращался к фонтану, как на крыльце, чуть было не столкнулся с Тифоном.

Он поднимался по лестнице, но до меня дойти не успел, вслед за ним по ступеням опрометью взлетела Зоя. Остановила, развернула и в знак примирения протянула мизинец. Тифон какое-то время хмуро смотрел на него, но потом с тяжёлым вздохом всё же зацепил её мизинец своим.

Радостно подскочив, Зоя тут же кинулась к нему на шею и повисла так, что они чуть не свалились с лестницы, а потом выпалив: «Я не сомневалась, что ты победишь! Ты всегда побеждаешь», — потащила его вниз, на площадку к танцующим.

Увидев Тифона, Лёха на радостях обхватил его за плечо, и заставил прыгать с ним, потом обнял второй рукой Якушина, тот Влада, Влад Макса, Макс Егора и все они запрыгали, как стадо обезумевших мамонтов.

С другой стороны Тоня тащила Ярослава. За ними бежали Нина и Настя.

Не долго думая, я рванул ко всем, но потом в стороне вдруг заметил Виту. Подбежал к ней, схватил за руку и потянул:

— Идём!

— Сейчас. Ещё пару секунд, — попросила она.

— Пару секунд чего?

— Я просто хочу на всех посмотреть, чтобы запомнить.

— Потом будешь запоминать, сейчас нужно веселиться!

— Под эту песню сложно веселиться.

— А что не так? Отличная же песня! American lights, American lights…

Немного дурачась, я потанцевал перед ней.

Она рассмеялась и протянула мне руку.

И все скакали и скакали, песни три подряд, без каких-либо особых танцев, а так просто. Выпуская всю накопившуюся энергию, негатив и дурь.

А потом вдруг как-то так получилось, что парней всей кучей занесло и отбросило прямо на стол, где плясал Артём. Стол был прочный большой и крепкий, и чтобы свалить его, стада мамонтов оказалось маловато, но от сильного толчка камень из-под ножки выскочил, и стол слегка наклонился. Этого было вполне достаточно, чтобы Артём потерял равновесие и улетел в туи.

Все переполошились и бросились его поднимать, но я никуда не побежал, а остался стоять посреди площадки и смотреть на застывшую по другую сторону фонтана Настю, а она смотрела на меня.

И тут вдруг я понял, что то, что я собирался сказать ей весь вечер, умопомрачительная ерунда и от собственной тупости вдруг стало дико смешно.

«У меня для счастья, есть шаурма и Настя», — расхожая фраза из интернета после разговора с Тифоном приобрела вдруг новый смысл.

Ведь не купи я тогда эти пирожки, мы бы не познакомились или познакомились, но совершенно не так. Может действительно, всё что с нами случается происходит для счастья? Не прямо сейчас, но очень скоро в самое ближайшее время. Ещё немного и вот-вот.

Не было бы мне так плохо тогда, не чувствовал бы я себя так чудесно сейчас. Не убивайся я по Зое, никогда бы не испытал даже долю этой радости, понимая, что люблю того, кто любит меня. Мы ещё ни в чем не признавались друг другу и даже не целовались, но я уже всё знал. Был уверен, как в том, что меня зовут Никита, что мне восемнадцать лет, что у меня самые лучшие на свете друзья, и сейчас, именно в эту минуту, я самый счастливый человек во Вселенной.

Я хохотал, как подорванный. Настя тоже засмеялась. Мы просто стояли друг напротив друга и смеялись.

Первой в фонтан улетела Саша, заведенный и уже довольно нетрезвый Лёха не выдержав её настойчивых детских заигрываний, никак не дававших ему подступиться к Алёне, слёту закинул её туда, когда она в очередной раз попыталась взять его за руку.

Однако на ногах Лёха держался уже неважно, поэтому Максу достаточно было одного лёгкого толчка, чтобы отправить его следом за Сашей. Зато Тифону, чтобы отомстить за Лёху, пришлось немного повозиться. Макс сопротивлялся и, хотя со смехом, но упирался до последнего, пока Тиф всё же не закинул его в воду.

Влад прыгнул туда сам, а за ним и Петров. Последней из добровольцев была Зоя, которая сразу принялась брызгать всех, кто стоял поблизости. В первую очередь, конечно, Тифона. Он отошел, но зато под волну брызг попала Нина с коктейлем в руках. Нина дико развопилась, прибежал Ярослав. Но он не успел даже возмутиться, как из фонтана выпрыгнул Лёха и, крепко обхватив его, утянул за собой в воду.

Уже начало светать и небо стало нежно-прозрачным. Тонким, как тюль. Музыка больше не казалась такой громкой, наш общий смех заглушал всё вокруг.

— Никит, извини, пожалуйста, только не ругайся, — раздалось над ухом.

Я обернулся и обалдел.

Передо мной перепачканный с ног до головы в зеленой краске стоял Дятел.

— Я поправлял провода и случайно опрокинул бочку. Нужно убрать колонку, пока она не измазалась, но у меня сил не хватает.

Я поднял голову, посмотрел на балкон, на то, как густая, тягучая зелень, стекая, заливает белые стены дома, колонны и лестницу, и отчего-то с радостью понял, что всё это не закончится никогда.

Конец