…Хальтрекарок чувствовал себя отвергнутым. Брошенным. Обманутым. Преданным. Возможно, он бы успокоился, увидев, что бывшая жена и правда ютится в хижине, что она голодает и терпит лишения. Что живет где-то в темной пещере, притворяясь безмозглым чудовищем. Что хозяин-колдун бьет ее и мучает, заставляет служить себе, а она плачет, что бросила того единственного, кто защищал ее от всех бед.

Это он надеялся увидеть.

Но… ожидания оказались обмануты. Домик маленький, всего три этажа, но у братца Фурундарока он лишь немногим больше, и ему вроде как даже хватает. Живет она в какой-то глуши, но в глуши волшебной и не слишком грязной… У нее нет слуг, но и сама она никому не служит, а просто живет… лопает тефтели…

Вот ради этого? Ради этого она отвергла его любовь? Ради тефтелей?!

Почему-то именно та семейная сцена, когда Лахджа и смертный мирно, бок о бок, стряпали и болтали… почему-то именно это взбесило Хальтрекарока донельзя. Он бы спокойнее отнесся к сцене интимной, к чему-то пикантному или даже развратному. Такое он каждый день получал от десятков женщин и давно пресытился.

А вот эта мелочь его почему-то взволновала. Он почувствовал… зависть.

А почему не с ним?.. Нет, конечно, ему никогда бы не пришло в голову делать себе еду вот так, руками… но почему никто просто не… болтает с ним, занимаясь… чем-нибудь?.. чем угодно?..

Асмодей разве что… но это другое, он же друг. Раньше еще Гелал был, но он умер, а новый пока что слишком подобострастный.

Надо помочь ему получить могущество, тогда он зазнается и станет хорошим другом.

Хальтрекарок сомкнул вежды, не слушая назойливого жужжания Асмодея. Тот хотел знать, как прошел визит к бывшей жене.

— Почему никто из жен просто не… говорит со мной? — задумался Хальтрекарок. — Почему они считают, что достаточно дать мне все, что я хочу, и отвязаться от меня?

— Балаганщик прозрел! — брызнул пивом Асмодей.

— Раньше от меня никто не уходил, — произнес Хальтрекарок. — Никто. Она первая.

— Что, чувствуешь себя отвергнутым влюбленным?

— Если ей нужно было все то же, что и мне — почему все сложилось так?

— Потому что ты мудак, — объяснил Асмодей, доставая из воздуха мандолину. — А она — шлюха. Мудак и шлюха!.. я песню сегодня вам спою-ю!.. про шлюху и мудака!.. у нее нет желания, а у него стояка-а!..

Хальтрекарок поковырял в ухе. Обычно пьяные песни Асмодея веселили его и радовали, но сегодня Хальтрекарок сухо сказал:

— Песня отвратительная. Ты даже не уложился в размер.

— В этом и суть.

— Вот что, — твердо решил Хальтрекарок. — Надо просто напомнить ей, как много у нас общего. Для начала я заберу у нее ребенка. Он мой.

— О, это моя любимая часть! — потер руки Асмодей. — Давай, правильно. Сделай ей побольше гадостей. Преследуй ее. Отними ребенка. Отними все, что она любит. Отрави ее собаку. Плесни ей в лицо кислотой. Тогда уж она поймет, что потеряла!

— Вот именно! Спасибо, Асмодей, за дружескую поддержку!

— Можно я понаблюдаю?

— Фу, нет, Асмодей, это отвратительно.

— Тогда я просто буду давать тебе советы, — снова тряхнул мандолиной Князь Тьмы. — Полезные советы… от дяди Асмодея!.. для шлюхи и мудилы!.. чтоб те воссоединились!..

Перебирая струны, Асмодей счастливо хохотал. Он же демон, разбивающий супружеские пары. А тут ему выпала возможность сыграть эту роль с лучшим другом.

Так приятно, что его профессиональные навыки нужны близким!

— Ладно, но я сделаю все по закону, — вскинул палец Хальтрекарок. — Через суд, чтобы Сальван не подкопался. А то эти Светоносные… эта Кийталана… кстати, интересно, как у нее дела?..

Демолорд щелкнул пальцами, создавая букет цветов, и отправил сквозь Кромку новый Ярлык — теперь в Сальван.

На следующий день Майно Дегатти грустил о вчерашних чаттбуллар. Сегодня Лахджа снова готовила, но на этот раз одна. Она решила поразить мужа, дочь и домашних животных своей национальной кухней.

Лахдже периодически приходило настроение приучать домочадцев к еде родного мира. Гамбургеры, хотдоги, чаттбуллар и пюттипанну Майно вполне оценил, но обожаемые Лахджой рыбные похлебки и некоторые специфические блюда…

Тем более, сегодня праздник. Медный Осьминог, день Волшебного Единства. Одна из самых знаменательных дат в Мистерии, сегодня они отмечают начало своей державы именно как державы. Вроде бы в день Медного Осьминога они давным-давно то ли победили Бельзедора, то ли просто сбежали от него… Лахджа не помнила точно.

Так или иначе, в честь праздника она приготовила калакукко. В ее семье этот рыбный пирог всегда выпекали на день независимости — ну она и решила, что для Мистерии это тоже подойдет…

— Очень, очень вкусно, — сказал Майно, отодвигая тарелку. — Настолько вкусно, что я предлагаю сделать это особым праздничным блюдом.

— Ну да, оно праздничное… — заволновалась Лахджа.

— Давай готовить это в день вручения премии Бриара… первой степени.

— Это… раз в сто лет. Настолько плохо?..

— Я терпеть не могу рыбу в тесте, — опустил взгляд Майно. — А это что, сало?.. и яйца?..

— Да! — радостно крикнула Астрид, уплетая свою порцию.

Оскорбленная в лучших чувствах Лахджа опустила плечи. Нет, остальным ее калакукко понравилось. Тифон слопал все и попросил добавки, Ихалайнен аж глаза закатил от удовольствия, и даже Снежок сдержанно сказал:

— Мне нельзя рыбу… и бекон… но раз уж сегодня праздник… положи мне еще.

— И мне, — раздался мурлычащий голос.

Совнар. Давненько он не появлялся. Со дня похищения Астрид не заглядывал, полгода почти прошло. Лахджа уж начинала думать, что старый бушук утратил интерес к ее персоне… но нет, вот он снова за семейным столом и уплетает калакукко.

— Я… у меня много дел, так что сразу к делу, — сказал рыжий кот. — Мой господин подал на тебя в суд.

— Который из двух? — опешила Лахджа.

— А сама-то не догадываешься? Хальтрекарок, конечно.

— А… м-да… ну я догадывалась, конечно, но решила уточнить.

— А чего он от нее хочет? — растерялся Майно.

— Ее, — указал лапкой Совнар.

— Ми… миня?! — испугалась Астрид.

Почему все эти гоблинные демоны хотят ее забрать?.. Она что, такая важная?..

Астрид невольно возгордилась.

— Хочет дочь забрать, — пояснил Совнар.

— А он что, помнит, что у него дочь есть?! — поразился Майно.

—