Надежды командующего оправдались — уже осенью 1930 года 144-й полк был признан лучшим в дивизии. А тем временем гигантская страна выходила из разрухи. Один за другим вводились в строй гигантские заводы, освещались светом новых электростанций города и села, тысячами выходили на поля тракторы — казалось, сам воздух был напоен духом великих строек, свершений, открытий. В армии тоже были заметны перемены — улучшался быт, войска получали модернизированные винтовки, новые пулеметы, артиллерийские орудия, в ходе учений над головами пехоты все чаще пролетали краснозвездные самолеты, а на парадах грохотали танки.

Техническая реконструкция обусловила появление новых взглядов на ведение боя и операции. Теоретическая мысль напряженно работала в поисках ответов на вызов времени, давая их в трудах А. А. Свечина, Б. М. Шапошникова, А. К. Коленковского. Особое место занимала работа В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», где оперативно-стратегические проблемы освещались с учетом последних требований военного искусства, широкого применения авиации, бронетанковых и воздушно-десантных войск. Она стала настольной книгой передовых офицеров Красной армии.

Но сам Владимир Кариакович Триандафиллов, будучи начальником оперативного управления и заместителем начальника штаба РККА, понимал, что его теория «глубокого наступательного боя и операции» станет силой лишь в том случае, если будет проверена и освоена командованием и внедрена в практику боевой подготовки войск. С этой целью он, оставаясь на прежнем посту, стажировался еще и в должности командира корпуса.

Неизменно полный энергии, бодрости, творческого энтузиазма, он вызывал такой же духовный подъем в подчиненных, давал им чувство уверенности в успехе, умело сочетал работу по исследованию проблем стратегического характера с заботой о повседневном обучении и жизни солдат. В лице командира 144-го полка А. М. Василевского Владимир Кариакович встретил исполнительного помощника, но вскоре обратил внимание и на его мощный интеллектуальный потенциал.

Василевский в свою очередь оказался учеником способным и благодарным. В ходе частых бесед он перенимал не только мысли и полезные советы выдающегося теоретика, но и нечто более важное — стиль и метод мышления. В течение двух лет он прошел настоящую и, как считал всю жизнь, очень ценную школу.

Полк часто привлекался к проведению длительных войсковых учений с целью отработки новых форм и способов ведения боя, освоения боевой техники и вооружения. Однажды осенью 1930 года после больших и удачных маневров Триандафиллов предупредил подчиненного, что в ближайшее время он, Василевский, в интересах дела будет переведен в центральный аппарат наркомата обороны. Новость не обрадовала. Александр Михайлович успел привыкнуть и к полку, и к небольшому русскому городу Вышний Волочек, месту дислокации части. Но, как он сам не раз говорил, командирская доля едва ли не самая переменчивая.

Весной 1931 года, несмотря на все просьбы оставить его в прежней дивизии, он получил приказ о назначении во вновь сформированное управление боевой подготовки РККА. Уезжал с тяжелым сердцем. Разве можно сравнить живую жизнь стрельбищ и учебных полей с рутинной кабинетной работой?

Мрачные настроения развеял все тот же Триандафиллов. Их встреча произошла случайно, на улице в Сокольниках, и, несмотря на разницу в служебном положении, была столь же простой и сердечной, как и все предыдущие. Увы, этой встрече суждено было стать последней: 12 июня 1931 года выдающийся русский военный теоретик трагически погиб в авиационной катастрофе. О тяжелой утрате скорбела вся армия...

Некоторое время спустя Василевский убедился, что и в вопросах его будущей службы наставник был совершенно прав: она оказалась далеко не кабинетной. Новое управление было создано, пожалуй, не столько для контроля боевой подготовки, сколько для отработки новых форм ведения общевойскового боя и операции, в основе которых лежала теория Триандафиллова. Они проверялись в ходе многочисленных учений различного масштаба и уровня — так что в войска приходилось выезжать часто, — закреплялись в боевых уставах и наставлениях, внедрялись в армейскую учебную практику.

Все это лишь способствовало профессиональному росту, так же как и ознакомление с новейшей военной техникой и вооружением, выезды на артиллерийские, танковые, инженерные полигоны и в соответствующие институты.

Офицеры управления работали интенсивно — энтузиазм поиска подкреплялся сознанием того, что зарубежная печать все громче трубила о «крестовом походе против советской России». В Германии к власти пришел Адольф Гитлер, открыто провозгласивший свои цели в программной книге «Майн кампф», а на Дальнем Востоке Япония уже разожгла очаг войны, захватив Маньчжурию. Красная армия готовилась, как говорил А. А. Свечин, предоставить сомнительную честь первого выстрела врагу, а затем отразить агрессию могучим быстрым контрударом и бить захватчиков на их же территории, используя последние достижения военной науки и техники.

Но внедрение новейшей теории давалось нелегко. В ходе масштабных опытных учений далеко не все было гладко с применением бронетанковых и воздушно-десантных войск, организацией и поддержанием управления и взаимодействия. Возникала необходимость усилить штабы округов специалистами, хорошо знакомыми с передовыми взглядами на ведение боя и операции. Пришлось и Василевскому в очередной раз сменить место службы — в 1934 году он стал начальником отдела боевой подготовки штаба Приволжского военного округа.

Деятельность на новом посту захватывала и увлекала, ибо армия менялась на глазах. Появились танки Т-26, БТ, Т-28, автоматические винтовки Симонова, зенитные пушки и пулеметы, современные типы самолетов. Совершенствовалось и управление Вооруженными силами — был создан Генеральный штаб, а осенью 1936 года начала работу академия Генерального штаба. В числе слушателей первого набора в нее был зачислен и полковник А. М. Василевский.

Подготовку специалистов высшей квалификации вели такие светила военной науки, как А. А. Свечин, В. А. Меликов, Н. И. Трубецкой, Д. М. Карбышев, читал в стенах академии лекции и А. Н. Толстой.

Товарищами по учебе были И. X. Баграмян, А. И. Антонов, Н. Ф. Ватутин, Л. А. Говоров, Г. К. Маландин, а всего в том году аудитории приняли 137 человек. Но лишь каждый четвертый из них смог закончить обучение.

Угли классовых битв тогда еще не остыли. Они рдели, готовые при благоприятных условиях вновь опалить страну жарким пламенем. Достаточно сказать, что во Франции находились 400 тысяч отнюдь не питавших теплых чувств к советской власти эмигрантов, 130 тысяч — в Сирии, 90 тысяч — в Польше, десятки тысяч располагались в Румынии, Германии, Болгарии, Югославии. Вчерашние противники по Гражданской войне были еще молоды, полны сил, обладали изрядным военным опытом, знаниями и не утратили надежд на реванш.

Они даже сохранили структуры частей и соединений — так, во Франции располагался 1-й армейский корпус, в Болгарии — Донской казачий корпус, в Югославии — Кавалерийская и Кубанская казачья дивизии, еще две дальневосточные бригады разместились в Маньчжурии. Действовало не менее 12 училищ, курсов и школ, где можно было получить не только среднее, но и высшее военное образование, позволявших изучать артиллерию, инженерное дело, современную военную технику.