строят школы для девочек по всему миру. Я заставила Леонарда передать миллионы долларов на обучение молодых женщин навыкам самообороны.

– Чтобы они могли защитить себя от таких, как ты?

Несса скрестила руки на груди:

– Пока девочек насиловали и убивали, эта сука жила как королева. А извращенцы называли себя филантропами.

– Ничто не помешает им делать то, что они хотят, – возразила Клод. – Это богатейшие люди в стране. Ради всего святого, сам начальник полиции приводил им девушек. Единственное, что я могла сделать, это позаботиться о том, чтобы из всего этого вышло что-то хорошее. Черт, Джо. На их деньги мы учим девочек защищать себя от хищников! Часть их денег пошла на финансирование новой пьесы твоего мужа!

Джо почувствовала, как огонь полыхнул у нее в венах, а по рукам и ногам пробежали волны энергии. Она видела, как жар исходит от ее кожи, и чувствовала запах травы, горящей у нее под ногами. Она изо всех сил старалась контролировать это. А теперь просто закрыла глаза и расслабилась. Ничто и никогда не доставляло ей такого удовольствия. Она поняла, что должна была сделать. Поняла, почему Несса нашла ее. Несса была светом во тьме. Гарриетт была наказанием, соответствующим преступлению. Она была яростью, которая сожжет все дотла.

– Ты ведь знаешь, что произойдет? – обратилась она к Нессе.

– Да, – сказала ей Несса. – Теперь знаю.

– Джо, – взмолилась Клод, – подумай, сколько добра ты можешь сделать!

– О, я об этом и думаю, – заверила ее Джо.

Когда Джо снова открыла глаза, ее взгляд упал на один из желтых кустов. Она протянула руку и зажала в пальцах кончик ветки, покрытой цветами. От нее поднялась тонкая струйка дыма. Когда Джо отпустила пальцы, на кончике ветки зажглось маленькое пламя. Она наклонилась, дунула, и весь куст вспыхнул. Пламя перекинулось на соседний куст, и тот вскоре тоже запылал.

Джо начала смеяться. Началось все с хихиканья, но потом она просто не могла остановиться. Уже горели несколько кустов.

– Представляешь, а мы волновались за Гарриетт! – Джо с трудом выговаривала слова от смеха. – Она посадила эти чертовы кусты. Она знала, что произойдет, с самого Дня поминовения.

В этот момент Клод бросилась бежать зигзагами между горящими кустами, вскоре исчезнув в направлении особняка, который ее отец купил после того, как наворовал свое первое состояние. Дома, который ее партнер переправил через океан и отстроил заново, чтобы извиниться. Поместья, которое она делила с человеком, которого только что убила.

– Мне побежать за ней? – спросила Джо.

Несса посмотрела на Веру, чей призрак растворялся в воздухе. Девушка улыбнулась, покачав головой.

– Нет, пусть идет, – ответила Несса. – Гарриетт все предусмотрела. Клод долго не протянет.

Затем обе женщины рука об руку прошли через горящие кусты и направились по дороге к воротам.

Гарриетт стояла на палубе лодки и ела яблоко, наблюдая за дымом, поднимавшимся от Пуант. Один за другим вспыхивали особняки вдоль южного пляжа.

– Огонь распространяется так быстро. – Селеста наблюдала за происходящим в бинокль. – Удивительно, что ни в одном из домов нет системы полива лужаек.

– Есть. Изабель разобралась с ними, когда в последний раз поливала растения, – объяснила Гарриетт. – Можно мне взять бинокль? Хочу посмотреть, как будет гореть одна картина.

Приставив бинокль к глазам, она с чувством глубокого удовлетворения наблюдала за тем, как медсестра Ричарда Принса отходит в мир иной. Слегка повернувшись вправо, она увидела, как крышу дома Джексона Данна поглотило пламя.

– Пора. – обратилась Гарриетт к Селесте. – Встретимся на пляже Данскаммер?

– Увидимся там, – пообещала Селеста.

Гарриетт стянула с себя платье, схватила с палубы пустой рюкзак и нырнула в воду.

Когда Гарриетт было двенадцать лет, она видела, как отец столкнул мать с лестницы. Она слушала, как он беззастенчиво лгал, когда приехала полиция. И она знала, что его друзья из полиции никогда не усомнятся ни в одном слове ее богобоязненного отца. Никто из полицейских не потрудился спросить у Гарриетт, что произошло. Она просидела с трупом матери до тех пор, пока не пришли люди из морга.

Вечером после похорон Гарриетт приготовила ужин для себя и отца. Стейк, картофель и грибы, которые она собрала во дворе. Она съела ровно столько грибов, чтобы ее всю ночь протошнило. Ее отец умер через несколько часов.

Только Гарриетт точно знала, что случилось с матерью, но все в городе наверняка догадывались об этом. Такие люди, как ее отец, не могли скрывать свою сущность от всех. Поэтому ее действия были вполне оправданны. Ее отец должен был быть наказан. Он обманом избежал наказания, а она сделала все по справедливости.

Проблема заключалась в том, что никто больше так не считал. Ни бабушка и дедушка Гарриетт, которые дважды в неделю сопровождали ее в церковь. Ни другие прихожане, которые отказывались сидеть с ней на одной скамье. Именно одноклассники в воскресной школе дали ей прозвище, которое прилипло на всю среднюю школу. Даже после того, как она научилась не высовываться и играть по правилам, ее продолжали называть «плохим семенем».

После окончания школы она переехала за тысячу километров, чтобы избежать насмешек, но и через тридцать лет после отъезда на восток она все еще слышала их. Она даже не хотела заводить детей, боясь того, что может им передать. И вот однажды, в возрасте сорока восьми лет, Гарриетт обнаружила себя в саду в полном одиночестве. Куда бы она ни посмотрела, всюду она видела борьбу за выживание. Жуки опрыскивают птиц дурно пахнущими веществами. Растения борются с грибами, используя внутренний яд. И тут ее взгляд упал на скопление бледных поганок возле одного из деревьев. Она вспомнила, о чем думала в тот день, когда собрала эти грибы: о том, что отца надо остановить, иначе он убьет кого-то еще. Кто знает, сколько жизней было спасено благодаря ее разрушительному поступку? Сколько страданий принес бы один человек? Может быть, другие женщины смогли бы уберечься от него, но Гарриетт точно знала одно: она бы не выжила, если бы не сделала то, что сделала.

Другие женщины приносили в мир жизнь. В тот момент Гарриетт поняла, каким будет ее дар.

Клод успела выбежать из особняка за пару секунд до того, как он обрушился. Услышав, как провалилась крыша, она не оглянулась. Она знала, что это зрелище уничтожит ее.

У нее на ноутбуке было достаточно данных, чтобы жить безбедно. Имена, фотографии, видеозаписи – каждая стоимостью в целое состояние. Она собирала их годами. В глубине души она знала, что этот день настанет. И даже хранила ноутбук в водонепроницаемом чехле.

Клод положила чехол в байдарку, которую они держали там, где прилив не мог