Диогена охватила паника. Он бросился в дом и, перебегая из комнаты в комнату, закрыл окна. Потом выключил свет и запер двери. Вилла, как и большинство жилищ на острове, напоминала настоящую крепость: с тяжелыми деревянными ставнями на окнах, коваными замками на дверях и каменными стенами почти в метр толщиной. Кое-что он усовершенствовал сам. В этом доме ему ничто не грозит – по крайней мере, у него будет достаточно времени, чтобы обдумать сложившееся положение.

Через несколько минут все входы и выходы были надежно заперты. Тяжело дыша, Диоген стоял в темной библиотеке. У него опять мелькнула мысль, что это лишь приступ острой паранойи. Сходить с ума из-за того, что он увидел лодку, услышал звук подъехавшего такси? Смешно. Она никак не могла его найти – к тому же так быстро. Он прибыл на остров только вчера вечером. Предполагать такое – полный абсурд.

Он вытер вспотевший лоб носовым платком и задышал ровнее. Нельзя быть таким идиотом. Все эти неприятности расшатали ему нервы даже больше, чем он думал.

Диоген уже шарил по стене в поисках выключателя, как вдруг раздался неторопливый стук в большую деревянную дверь – как ему показалось, издевательски неторопливый, – и каждый удар эхом разнесся по всей вилле.

Он замер, сердце его снова бешено заколотилось.

– Chi c’и?[19]– спросил он.

Ответа не последовало.

Дрожащими пальцами он провел по ящикам книжного шкафа, нащупал нужный, открыл и достал из него «беретту». Повернул магазин, убедился, что он полон, и вытащил из соседнего ящика большой электрический фонарь.

Как? Как это могло произойти?! Он чуть не задыхался от переполнявшей его ярости. Неужели это действительно она? А если нет, то почему на его вопрос никто не ответил?

Диоген включил фонарь и посветил по сторонам, стараясь представить себе, в каком месте она попытается войти. Скорее всего выберет боковую террасу, которая ближе всего к тропинке и через которую легче проникнуть в дом. Тихонько приблизившись к двери, он бесшумно отпер замок и осторожно положил ключ на кованую дверную ручку. Потом отступил на середину комнаты, опустился на одно колено, а когда глаза привыкли к темноте, прицелился и стал ждать. Единственным звуком, доносившимся до него сквозь толстые стены виллы, был низкий рокот вулкана. Диоген замер, напряженно прислушиваясь. Прошло пять минут, десять. Наконец ключ, звякнув, упал на пол, и Диоген тут же начал стрелять. Четыре пули прошили дверное полотно, образовав правильный ромб. Для девятимиллиметровой «беретты» даже самая толстая часть двери не представляла серьезного препятствия, и у заряда оставалось еще достаточно смертоносной силы. Он услышал сдавленный вскрик, стук падающего тела и странный царапающий звук. Потом еще один вскрик – и все стихло. Приоткрывшаяся дверь скрипнула под порывом ветра.

Судя по звукам, она мертва, но все же у Диогена оставались сомнения. Констанс слишком умна и вполне могла его разыграть. Или не могла? И вообще, действительно ли это была она? Вдруг он подстрелил какого-нибудь незадачливого грабителя или посыльного? Низко согнувшись, Диоген направился к двери, а подойдя поближе, опустился на пол и последние несколько футов прополз на животе. Замерев, стал вглядываться в узкую щель над порогом. Чтобы убедиться, что все это не розыгрыш и на ступеньках действительно лежит мертвое тело, нужно было открыть дверь еще хотя бы на дюйм. Он немного подождал и, когда налетел очередной порыв ветра, быстро выглянул на террасу.

В ту же секунду один за другим раздались два выстрела, пробившие дверь в нескольких дюймах от головы Диогена и осыпавшие его градом щепок. Задыхаясь, он перекатился на бок. Дверь была открыта уже на фут, и с каждым порывом ветра распахивалась все шире. Констанс намеренно стреляла очень низко, и если бы он не распростерся на полу, то был бы уже мертв.

Диоген посмотрел на пулевые отверстия. Похоже, ей удалось достать среднекалиберный полуавтоматический пистолет – судя по звуку, это скорее всего был «глок», – а также освоить по крайней мере основы стрельбы.

Новый, гораздо более сильный порыв распахнул дверь, и она ударилась о стену, а потом с громким скрипом начала закрываться. Осторожно приблизившись, Диоген одним резким движением захлопнул ее и, сев, быстро задвинул засов. Едва он успел откатиться в сторону, как снова раздался выстрел. На этот раз пуля прошла всего в паре дюймов от его уха, и несколько острых щепок впились в шею.

Диоген, лежа на полу, тяжело дышал. Он понимал, что, запершись в доме, сделал свое положение заведомо проигрышным. Он не видел, что происходит снаружи, не знал, откуда она появится в следующее мгновение. Конечно, дом укреплен и в него не так-то легко проникнуть, но все же это не подземный бункер. В свое время Диоген счел неразумным привлекать излишнее внимание местных жителей чрезмерными мерами предосторожности, и вот результат: выстрелом из пистолета можно сбить любой замок на любом окне или двери. Нет, лучше сразиться с ней за стенами виллы, где он сможет с выгодой для себя использовать свое физическое превосходство, свое непревзойденное умение стрелять и отличное знание местности.

В деревне наверняка слышали стрельбу. Местные жители вызовут полицию, а это совсем ни к чему. Но с другой стороны, ветер дует с моря, и громкий шелест листвы фиговых и оливковых деревьев вполне мог заглушить выстрелы. Не говоря уже о непрерывном рокоте проснувшегося вулкана. Вполне возможно, что за всеми этими звуками никто не обратил внимания на выстрелы. А что касается полиции, то в зимнее время органы правопорядка на острове были представлены единственным карабинером, коротавшим вечера за карточной игрой в баре у Фикогранде.

Диоген задрожал от вновь охватившей его ярости. Она проникла в его дом, его убежище, его последнее пристанище. По правде говоря, у него не было другого укрытия, как не было и возможности еще раз сменить имя. Изгнанный отсюда, он будет обречен на вечные скитания, будет жить, как бездомный пес. Даже если ему удастся незаметно улизнуть, пройдут годы, прежде чем он почувствует себя в безопасности, обретет новое имя. Нет, он должен покончить с этим раз и навсегда.

Три выстрела прозвучали один за другим, и Диоген услышал, как ставня на кухонном окне распахнулась и с оглушительным стуком ударилась о стену. Он вскочил и, пригнувшись, бросился к невысокому каменному простенку, отделяющему кухню от столовой. Ветер, завывая, врывался в открытое окно.

Удалось ли ей проникнуть в дом? Он обогнул простенок, выскочил на середину кухни и посветил фонариком – никого. Бегом вернулся назад, проскользнул в столовую и прижался к стене. Единственный выход – постоянное движение, оставаться на месте нельзя ни в коем случае…

Прогремели еще три выстрела, на этот раз со стороны библиотеки, и Диоген услышал, как хлопнула и стала раскачиваться на ветру следующая ставня. Так вот каков был ее план – одну за другой пробить бреши в его обороне, пока дом не лишится последней защиты. Но он не станет играть в эту игру. Необходимо перехватить инициативу. Он, а не она выберет место последней, решающей схватки.