Дойдя до своей машины, он спрятал в багажное отделение рюкзак и пустую цветочную коробку. Потом он взглянул на часы, прикинул, сколько у него времени, и неспешно объехал вокруг квартала.

Он видел, как струйки дыма выбиваются из открытого им окна, как зарево огня поднимается в поисках воздуха, доступ которого он обеспечил. Он набрал номер Рины. На этот раз он не стал распространяться, просто отбарабанил адрес, потом выбросил в окно машины сотовый телефон и поехал дальше.

У него было много работы.

Война была уже в полном разгаре, когда приехала Рина. Струи воды, изгибаясь дугой, били в здание, боролись с яркими языками пламени, вырывающимися из окон. Одни пожарные выносили людей из здания, другие подтаскивали внутрь брезентовые рукава с брандспойтами.

Она достала из багажника шлем и громко, стараясь перекричать шум битвы, сказала Бо:

— Держись оттуда подальше. Держись оттуда как можно дальше, а я пойду узнаю, какая там ситуация.

— На этот раз там люди.

— Они выведут людей. Это их работа.

Огибая заграждения, которые все еще устанавливали пожарные, щурясь от дыма, заволакивающего все кругом, она подбежала к командиру бригады, отдававшему приказы по двусторонней рации.

— Детектив Хейл, отдел поджогов. Это я сообщила о пожаре. Доложите обстановку.

— Четвертый этаж, юго-восточный угол. Эвакуация и тушение. По прибытии — черный дым и активное пламя. Трое моих людей только что прошли к двери очаговой квартиры. У нас…

Раздался взрыв, подавивший все остальные шумы. Дождем посыпались осколки кирпича и стекла. Это был смертельный дождь, секший, как картечь, автомобили, тротуар, людей.

Рина вскинула руку, закрывая лицо, и увидела, как сквозь крышу вырвался фонтан огня.

Мужчины бросились в здание, прямо в огненное пекло.

— Я аттестована! — прокричала Рина. — Я иду внутрь.

Командир покачал головой.

— Мне доложили, что внутри остается еще одно гражданское лицо. Никто больше не войдет, пока я не узнаю, в каком состоянии мои люди.

Он оттолкнул ее, бросая короткие приказы и вопросы в рацию.

Прерываемый помехами голос сообщил в ответ о потере двух человек.

Вся ночь была напоена огнем, его мощью и страшной красотой. Рина с ужасом следила за его бешеной пляской на крыше, но стояла как зачарованная и оторваться не могла.

Она представляла, что творится внутри здания, как огонь прыгает, взвивается, как пожирает все вокруг, как он огрызается и отбивается от тех, кто пытается его убить, как наносит ответные удары. Она знала, как огонь умеет шипеть, реветь и шептать, скользить и взрываться.

Сколько разрушений он успеет нанести, прежде чем его укротят? Что успеет поглотить? Не только кирпич и древесину, но и плоть человеческую. На этот раз.

Весь четвертый этаж рухнул с грохотом, подобным раскату грома, и распахнул ворота огню, вырвавшемуся прямо в небо.

Мужчины, спотыкаясь, выходили из здания, вынося на спине своих павших товарищей. Медики бросились вперед.

Рина вместе с командиром подошла к одному из мужчин, глотавшему кислород через маску. Он покачал головой.

— Этот гад был уже в полном охвате. Мы вошли. Жертва на кровати. Необратима. Уже необратима. Мы начали тушить, и тут взрыв. Больше всех досталось Картеру. Ему хуже всех. Господи, я думаю, он мертв. Бриттл плох, но Картера, я думаю, мы потеряли.

Рина подняла голову, потому что раздался новый взрыв. «Рухнула еще часть крыши, — машинально отметила она. — И третий этаж под квартирой, которую он выбрал».

Кого он на этот раз убил? Кого сжег заживо?

Она присела на корточки и тронула за плечо пожарного, уронившего голову на колени.

— Я Рина, — сказала она. — Рина Хейл. Отдел поджогов. Как вас зовут?

— Блейн. Джерри Блейн.

— Джерри, я прошу вас рассказать мне в точности, что вы там видели, пока это еще свежо в вашей памяти. Дайте мне все, что сможете.

— Одно могу сказать вам точно: кто-то пустил гада. — Пожарный поднял голову. — Кто-то его запустил.

Рина знала, что гадом пожарные называют огонь.

— Хорошо, — сказала она. — Вы вошли в квартиру в юго-восточном углу четвертого этажа.

— Через дверь. Бриттл, Картер и я.

— Дверь была закрыта?

Он кивнул:

— Закрыта, но не заперта. Горяча на ощупь.

— Можете сказать, не заметили ли вы следов взлома?

— Никаких следов, насколько я мог судить. Мы ударили по комнате струей. Спальня… по коридору слева, в полном охвате, кухня по коридору прямо, густой черный дым. Он сделал дымоходы.

— Где?

— Я видел один в кухне, может, два. Окно было открыто. Тяга. Мы с Бриттлом бросились в спальню. Вся комната полыхала. Я видел тело на кровати. Обуглено. А потом рвануло. Из кухни. Я учуял газ, и тут рвануло. А Картер…

Рина сжала его руку. И, сидя рядом с ним, стала наблюдать, как люди окружают и топят смертоносный огонь.

Стекло захрустело у нее под ногами, когда она выпрямилась и пошла навстречу О’Доннеллу.

— На этот раз он убил двоих. Человека в квартире, которую он использовал как точку возгорания. Один пожарный погиб при взрыве, вероятно, газа из газовой плиты. Он все рассчитал, он так все подгадал, чтобы к тому времени, как он мне позвонил и пожарный расчет прибыл на место, был уже полный охват.

— Рина, — О’Доннелл выждал, пока она не отвернется от клубящегося дыма и упорно сопротивляющихся языков огня, — по этому адресу живет Деб Умберио.

— Кто? — Она потерла затылок, пытаясь вспомнить это имя. — Умберио? Кто-то из родных детектива Умберио?

— Его вдова. Том умер пару лет назад. Автомобильная авария. Это была квартира Деб.

— Боже! О боже! — Она прижала пальцы к глазам. — Алистер? Что насчет его напарника, детектива Алистера?

— Он во Флориде. Вышел на пенсию, переехал туда полгода назад. Я позвонил ему туда, предупредил.

— Что ж, это хорошо. Тогда мы… О мой бог! Джон!

Рина уже нащупывала в кармане телефон, но О’Доннелл схватил ее за руку.

— С ним все в порядке. Я его нашел по сотовому. Какая-то счастливая муха его укусила, и он сегодня вечером отправился в Нью-Йорк. Хочет нанести личный визит Пасторелли. С ним все в порядке, Хейл, и, раз уж он поехал, пусть выполнит, что задумал. Мы послали наряд к нему на дом, просто на всякий случай. Надо все проверить.

— Надо будет взять под охрану социального работника, занимавшегося его делом, судебного психиатра и, черт, судью семейного суда. Всех, кто в этом участвовал. Но, я думаю, он сосредоточится в первую очередь на тех, кто имел непосредственное отношение к аресту его отца. Мне надо защитить мою семью.