— Это у нас под контролем. Мы их из виду не выпустим, пока не возьмем его.

— Я хочу позвонить домой… хочу сказать родителям и всем остальным. Просто чтобы больше об этом не думать.

— Звони. А я опрошу жильцов, выясню, кто что видел.

Сделав нужные звонки, Рина вернулась туда, где ее ждал Бо.

— Сегодня он убил двоих.

— Я видел, как увозили пожарного. — «В черном мешке», — добавил он мысленно. — Мне очень жаль.

— Убитая женщина была вдовой одного из детективов, которые арестовали его отца за поджог «Сирико». Он сделал свой ход. Теперь мяч на нашем поле. Теперь уже неважно, что мы знаем, кто он такой. И неважно, что мы знаем, зачем он это делает. Для него это уже не имеет значения. Важно, что он может это сделать. Мне придется просить тебя об одолжении.

— Только скажи…

— Не возвращайся домой. Позвони Брэду, переночуй сегодня у него. Или у Мэнди. Или у моих родителей.

— Как насчет компромисса? Я не поеду домой. Я буду ждать тебя тут.

— Это займет много часов, а помочь мне тут ты ничем не можешь. Возьми мою машину. Я поеду с О’Доннеллом. Сделай мне одолжение, будь так добр. Договорились?

— При одном условии. Когда закончишь, ты тоже не поедешь домой. А если поедешь, позвони мне заранее. Я тебя там встречу.

— Ладно, это честно.

На минуту она прижалась к нему, он обнял ее за плечи.

Мимо, завывая сиреной, пронеслась машина «Скорой помощи». Она везла кого-то, кому еще можно было оказать помощь. А Рина, пройдя сквозь дым, вернулась туда, где никакой надежды не было.

Душная жара висела в воздухе подобно пропитанному потом ватному одеялу, пока Джон Мингер плутал по незнакомым ему улицам Бронкса. Звонок О’Доннелла заставил его отказаться от намерения свернуть с шоссе, найти какой-нибудь мотель, отоспаться и отправиться на поиски Джо Пасторелли утром.

Даже вооружившись картой, распечатанной из Интернета, он пару раз свернул не туда. По своей вине, признал он, ерзая и стараясь найти удобное положение за рулем после четырех часов езды.

«Старею, — подумал Джон. — Скриплю помаленьку, но старею».

Зрение у него было уже не то, что раньше, и вести машину в ночное время было тяжело. А ведь, казалось бы, совсем еще недавно… Когда же, черт побери, он успел состариться?

Бывало, он работал по сорок восемь часов подряд и держался на паре чашек кофе. Но в те времена у него была работа, которая могла продержать его на ногах двое суток, напомнил он себе. Те дни миновали.

Он не считал выход на пенсию наградой за достойную карьеру. По его мнению, это была пустота, пропасть, заполненная бесконечными часами скуки, отравленная воспоминаниями о работе.

Наверное, глупо было проделывать весь этот путь на машине, но Рина пришла к нему, попросила о помощи. Для него это значило куда больше, чем пенсия и золотые часы на память.

Но к тому времени, как он нашел нужную улицу и начал искать место для парковки, глаза у него были как песком засыпаны, а затылок ломило от боли.

Прогулка от автостоянки до дома Пасторелли помогла ему размять затекшие ноги, но поясница ныла и болела по-прежнему. Джон зашел в попавшийся по пути корейский магазинчик, купил бутылочку минеральной воды и упаковку «Экседрина»[53]. Он принял две таблетки прямо на улице, запивая их водой, и стал невольным свидетелем того, как проститутка на углу сняла клиента и скользнула к нему в машину. Впереди толпилось еще немало ее товарок, выставлявших напоказ свои прелести. Чтобы избежать контакта с ними, Джон перешел на другую сторону улицы.

Пасторелли жил в старой, потемневшей от смога кирпичной пятиэтажке без лифта. Его имя было указано напротив квартиры, расположенной на втором этаже. Джон набрал на кнопках домофона номера квартир на третьем и четвертом этажах и открыл дверь, когда какая-то добрая душа отомкнула ему электронный замок.

Если воздух на улице наводил на мысли о паровой бане, внутри на ум приходила раскаленная духовка. Боль с новой силой забилась в голове Джона.

Из-за двери квартиры Пасторелли доносились звуки работающего телевизора. Он был включен так громко, что Джон разобрал некоторые реплики диалога и узнал сериал «Закон и порядок». Ему вдруг пришла в голову неприятная мысль: не отправься он, повинуясь порыву, в эту неожиданную поездку на север, сидел бы он сейчас один в затемненной комнате и смотрел то же самое осточертевшее шоу.

Если Пасторелли смотрел сейчас, как правосудие подтягивается по скользкому канату закона, значит, он точно не был полтора часа назад в Мэриленде. Значит, не он играл с огнем.

Джон сжал руку в кулак и постучал по двери.

Стучать пришлось дважды и даже трижды, прежде чем дверь со скрипом приоткрылась на цепочке.

«Я бы не узнал тебя, Джо, — подумал Джон. — Прошел бы мимо по улице и не оглянулся». Некогда смазливая и наглая физиономия «крутого парня» превратилась в череп с запавшими глазницами и желтушной кожей, свисающей многочисленными складками под подбородком.

От него пахло сигаретами и пивом. И еще чем-то сладковатым, напоминающим запах гниющих фруктов.

— Какого черта тебе надо?

— Хочу поговорить с тобой, Джо. Я Джон Мингер из Балтимора.

— Балтимор… — Смутный огонек зажегся в этих запавших глазах. — Тебя послал Джоуи?

— Да, можно и так сказать.

Дверь закрылась, звякнула цепочка.

— Он прислал денег? — спросил Пасторелли, открывая дверь. — Он должен был прислать денег.

— Не в этот раз.

Два вентилятора под потолком разгоняли застоявшийся горячий воздух и распространяли запах дыма, пива и того неуловимого, что пахло гниющими фруктами. Джон узнал этот запах. Это был не просто запах старика или даже запах больного старика, это был запах смертельно больного старика.

Черное кожаное кресло с откидной спинкой напоминало человека в смокинге, попавшего в ночлежку для бездомных. Рядом стоял шаткий столик, на котором умещались жестянка пива «Миллер», переполненная пепельница и пульт управления телевизором. Большой новенький телевизор, как и кожаное кресло, тоже был «из другой оперы» в этой убогой квартирке. И еще Джон заметил на столике несколько пузырьков с лекарствами.

У дальней стены стояла тахта, не развалившаяся только благодаря изоленте, которой она была обмотана, и многочисленным слоям пыли. В нише располагалась встроенная кухонька. Буфет, заляпанный жиром, был заставлен коробками из самых разных ресторанов, доставляющих еду на дом. Джон заметил, что меню последних дней включает китайскую кухню, гамбургеры и пиццу.

По коробке из-под пиццы, явно чувствуя себя как дома, прополз таракан.