Жгут ли сухую листву

Или последние вехи?

Тлеет ли сердце мое

Вместе с пламенем ваших сердец?

Чайки ли к морю зовут,

Я ли прощаюсь навеки?

Гордость с Отчаяньем в сговоре.

Это – конец.

– Сколько слов... – в некотором ошеломлении пробормотал Артур. – Ты хочешь сказать, этот меч – от Господа? Но Он же сказал «не убий».

– Потом про меч спросишь. – хмуро сказал Альберт. – Мне про купол не все понятно. Если Долина была закрыта, как же тогда Большой мир? Скажи ему, пусть уточнит даты. Кто окружил нас пузырем, когда, где... А то дурь какая-то выходит.

– М-да... – Артур покрутил волшебный клинок в руках. – Илвир, ты, наверное, прав насчет невежества, но нельзя ли привязать все, что ты рассказал, к человеческому летосчислению? Видишь ли, Единая Земля соседствует с другими за горами на севере, но там никогда не слышали об эльфах. Когда ваша госпожа возвела невидимую стену?

– Сколь глупы вы оба! – устало ответил Илвир Высокий. – Есть великое множество пространств, сосуществующих, не подозревая о том. У ваших земель и нашего мира давным-давно общая граница, но почему ты думаешь, колдун, что это мешает вам одновременно граничить и со множеством иных миров? Я повторяю еще раз: Сияющая-в-Небесах окружила вас стеной лишь тогда, когда граница оказалась нарушена. Сто лет назад. По вашему календарю – в третий день второго месяца весны.

– Это когда мы побратались, – будничным тоном заметил Альберт. – Говорил я тебе, что обряд всем пяти княжествам икнется.

– Ты и про купол говорил, – с уважением добавил Артур, – помнишь?

– Что он из-за нас появился? Говорил. А ты мне не поверил.

– Дурак.

– О! – Младший был доволен. – Дошло наконец-то. Ладно, что там с мечом?

– Принявший его обретет великую силу, – на сей раз Илвир не стал дожидаться, пока Артур передаст ему слова брата, – сам станет Силой. Для всех нас великая удача в том, что инициация произойдет в этом пространстве и в этом времени. Меч может нападать, а может защищаться. Ты – Защитник, рыцарь, а значит, на долгое время и люди, и дивные существа будут избавлены от бед. Ты не позволишь злу приблизиться, но не станешь подвигать нас на войну. И сердце мое исполнено радости, а гордость уязвлена. Смертный... Всегда смертный – повелитель, равный Сияющей-в-Небесах. Но чего ты ждешь? Или мало того, что я уже сказал? Достань клинок из ножен, остальное он сделает сам.

– Да что он сделает? – Артур потряс головой. – Зачем тебе я?

– Ты – один из немногих, кто способен стать Мечом.

– А почему тебе не взять его и не поискать кого-нибудь среди эльфов? Всем лучше будет. И гордость при тебе, и клинок при деле.

– Почему я? – тоскливо вопросил Илвир у безмятежных древесных крон. – Почему не Учителя? Не Воспитующие? Объяснять недоумкам законы мироздания – это их дело. Я – воин... Меч, – он нервно оскалился, – нельзя просто взять. Нужна плата, неужели это непонятно? И ни у кого из нас нет того, что требует Меч в обмен на силу. Ни у кого из нас нет бессмертной души, рыцарь.

– Так, – сказал Артур, отступая к выходу из Зала Советов и подталкивая туда же Альберта, – понял, – Артур прихватил за шиворот растерянного Галеша, – пошел бы ты к рогатому, – посоветовал Артур Илвиру.

– У вас осталось десять дней, – эльф не тронулся с места, – у всех вас, людей. Осень не наступит, смертный. Десять дней – и все. Вас больше не будет.

– Первое августа, – сосчитал Альберт, выметаясь за серебряные ворота. – Братец, числа двадцать девятого стоит нанести визит господину Ольжеху. Ага? По-моему, в Теневой Лагуне довольно уютно.

Сияющие стрелы ударили им под ноги. Вздрогнула земля. Жесткие стебли травы оплели ноги, мешая идти.

Теперь ясно было, почему эльфы обходятся без оружия: вместо луков и стрел в руках лесных воинов переливались полосы света.

Новый залп. Уже прицельный.

– Фокусник, значит, – обиделся Альберт, когда стрелы разлетелись, ударившись в защитные поля, – в противоестественном, так его, союзе. Артур, может, в телепорт?

– К лошадям, – скомандовал рыцарь.

Поля под очередным ударом сильно заискрили.

Артур свистнул негромко, но пронзительно, и Серко с места в карьер рванул навстречу хозяину. Стерлядка и мерин Галеша заржали, вытянув морды.

Однако тоже побежали – к седлу привязаны, куда тут денешься?

И лишь забросив младшего на лошадь, убедившись, что Галеш, которому страшно мешала гитара, тоже забрался на своего мерина, Артур разрешил:

– В телепорт!

А во дворе профессорского дома, под ржание испуганных лошадей, младший язвительно заявил:

– Спорим, праведник, что ты рад здесь оказаться.

– Впервые в жизни, – признался Артур.

А Галеш, потянув его за рукав, заметил буднично:

– Тори здесь. На Волчьей мельнице.

Альберт демонстративно закатил глаза, раздал последние активаторы телепорта и очень взрослым тоном сказал:

– Что за жизнь? Ни минуты покоя.

* * *

Он даже испугаться не успел. Боишься ведь всегда либо перед боем, либо после, когда все уже заканчивается. А тут все сразу пошло по выверенной схеме. Как в задаче: первое действие, второе действие, третье...

Мэджик-бук. Пальцы по кнопкам – не глядя.

Старший держит лошадь по уздцы.

Телепорт.

И опять: оглядывается Артур, обстановку оценивает Артур, диспозицию выбирает тоже Артур. Альберт видит его глазами, но все активные действия – сейчас работа старшего.

Зато безупречны заклинания.

Повреждать врага нельзя, значит, контроль.

Посторонней мыслью – они всегда есть, такие, но очень редко отливаются в различимую форму: «контроль» – это бело-синие колоды большинства храмовников. А у старшего колода синяя с черным – связать противника и лететь в атаку.

Повреждать нельзя.

* * *

... Тори...

Арчи?

Ешкин корень, ну до чего похожи!

Первое, за что цепляется взгляд, – и ведь должен был привыкнуть, но сейчас, как в первый раз, как сто лет назад... Глаза.

Синие-синие. Яркие.

Страшные.

Вот он какой, Зако Золотой Витязь.

Красавец.

И улыбается. Весело так.

* * *

Мысли – отдельно. Пальцы – отдельно. Летят по кнопкам.

Ах, цветные кружева поверх гибкого золота.

Получи, Тори, подавись, красавец. Мало кто из магов умеет сплетать столько заклинаний одновременно. Вообще никто не умеет.