С тех самых пор благополучный во всех отношениях мальчик зажил двойной жизнью. Он был членом комитета комсомола школы, но это не мешало ему иногда подсказывать Леве адресок хорошо упакованной квартиры с полным описанием рабочего дня хозяев. Он даже пару раз стоял на шухере. Мальчишки воровали по мелочам и однажды, как и следовало того ожидать, попались.

Мишагина никто не выдал. Пока дружки отсиживались в колонии, он без особого труда поступил в иняз и впервые почувствовал, что жить стало скучно. Но тут снова появился Лева, и перед самым уходом в армию успел познакомить его с фарцовщиками. К тому времени, как дружок отслужил срочную и еще полтора года провел в дисбате, Саша заканчивал пятый курс. По стране вовсю гремела перестройка, и, пытаясь заработать первые деньги, люди начинали шевелиться. Естественно, за ними старались успеть и те, кто желал, чтобы с ними поделились несправедливо заработанным.

Лева и Алекс (как его теперь звали) словно заново нашли друг друга, а то обстоятельство, что однажды Мишагин провел месяц вСИЗО, повышало его авторитет и создавало вокруг фигуры загадочный ореол.

Правдами, но больше неправдами, они принялись обеспечивать себя материально. Лева, как правило, деньги добывал или выбивал. Алекс старался их удачно разместить в заграничных банках и фондах, затем выискивал новую цель, разрабатывал план операции. Именно с ним, а не с необразованным, делавшим грязную работу Левой, предпочитали иметь дело люди, и само собой случилось так, что всем стал руководить он.

Так продолжалось почти семь лет, и, естественно, оттого что вся слава доставалась Алексу, у напарника стали сдавать нервы. Однажды он не стерпел и устроил скандал, заявив, что хотел бы разделить капитал. Мишагин не сопротивлялся, попросил только немного времени для организации всего дела. А через неделю спортивного вида товарищ неожиданно умер в бане от инфаркта. Диагноз врачей, что молодой человек перебрал лишнего, и то, что никаких доказательств даже малейшей вины Алекса не было, успокоил многих, и происшествие списали на происки врагов.

Больше о деньгах Мишагин мог не беспокоиться: на его век их хватило бы с лихвой, да и в Италии ждал райский уголок. А так как времена стремительно менялись и на родной стороне становилось опасно работать прежними методами, он решил потихоньку свернуть все дела.

Прекрасно владея английским и неплохо зная еще несколько языков, к которым добавился и итальянский, он стал много путешествовать по миру, похудел, отрастил длинные волосы и был похож на аккуратного, ухоженного представителя забытых хиппи. Сменив имидж, Мишагин стал совершенно неузнаваем, и многим даже в голову не приходило, что он имеет славянские корни.

Но, оторвавшись от родной земли, он все чаще тосковал по прежней жизни. Ему было скучно и, как воздуха, не хватало продуманных многоходовых комбинаций, постоянного риска ощущения превосходства своего ума, логики над теми, кого в душе он с чувством легкой брезгливости называл плебеями. Он никогда не произносил этого слова вслух, он вообще был крайне осторожным человеком и не без оснований характеризовал сам себя одиноким волком.

И все же ему периодически требовалась поддержка стаи. Для этого в доме под Минском жили двое надежных людей. Это были настоящие бойцы, которые начинали вместе с ним в конце восьмидесятых, попадали в крутые разборки, в том числе и под пули, случалось, сидели. Да и прозвища у них были под стать: Кремень и Тихий.

Зная, что никому в этой жизни больше не нужны, они были преданы своему шефу до мозга костей и верили, что в случае чего он их не бросит. Он и не собирался бросать этих немолодых, порядком растерявших силы и здоровье людей. Пока. А так как тактика борьбы изменилась и в цене теперь были не крепкие кулаки, а мудрость и хитрость, они более чем устраивали Мишагина. Зачем идти в открытый бой, когда можно его избежать, незаметно подкрасться и нанести единственно верный удар?

Именно один из них и предложил Алексу новое дело. Много лет назад, так же, как и Мишагин, будучи образцовым юным ленинцем, Кремень посещал радиолюбительский кружок во Дворце пионеров. Воды с тех пор утекло немало, но любовь ко всяким радио — и телештучкам осталась у него навсегда. В свое время именно он, используя средства телекоммуникации, частенько оказывал Алексу неоценимую помощь в планировании дел: прослушивание и запись разговоров они взяли на вооружение одними из первых. И хотя времена нынче изменились. Кремень по старой привычке продолжал собирать компромат на всех, кто попадался под руку.

В один из приездов шефа, который умудрился сохранить белорусский паспорт и без большого труда попадал в Минск через Варшаву, в переоборудованном под мастерскую подвале он показал несколько записей, намекнув, что все это можно было бы выгодно продать. Во время просмотра Мишагин и сам успел об этом подумать, но, будучи гораздо более продвинутым во всякого пода авантюрах, ему в голову пришла другая идея: денег у него достаточно, но почему бы просто так, ради забавы, не попортить кровь некоторым людям? Особенно если в прошлом они были к нему неблагосклонны. Пришло время поквитаться.

Начали с малого, и первой жертвой Мишагин выбрал свою бывшую однокурсницу, в прошлом комсомолку и активистку, которая попила у него немало крови, а в настоящий момент работала завучем престижной минской школы. Дело оказалось более чем интересным: муж однокурсницы, преподаватель техникума, чистотой нравов не отличался и предпочитал принимать зачеты у неуспевающих студенток на пикнике, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Над кадрами разборки в уважаемом семействе, с битьем посуды и разрезанием на куски одежды, компания во главе с Алексом потешалась долго. То, что вслед за этим последовал развод, их уже мало волновало. Окрестив себя борцами за нравственную чистоту и справедливость, они решили поставить дело на поток.

За год образовалась обширная фильмотека, которая хранилась в несгораемом сейфе в подвале, и Алекс, как ему казалось, стал тем, кем тайно мечтал быть с детства — вершителем человеческих судеб.

Алиной Семчуковой они заинтересовались неспроста: в заносчивую, капризную девицу давно и безнадежно был влюблен племянник все того же Кремня. Выслушав однажды жалобы родителей, не знавших, как раскрыть глаза единственному сыну на истинную сущность папенькиной дочки, Кремень предложил заняться ею.

И началось: для начала выяснили, где она работает. Обнаружил в отчете фамилию Крылова, о котором был наслышан, Мишагин вскоре о нем забыл. Но, как оказалось, до поры до времени. Отслеживая Алину со второго этажа ресторана «Гудвин», он вдруг увидел его в компании давней знакомой, Анны Кругловой. В первый момент Алекс даже растерялся и едва не проворонил птичку, за которой давно охотился.

А растеряться было от чего. Год назад, когда гостилв Штатаху давнего приятеля, он неожиданно наткнулся в газетах на знакомую фамилию — Балайзер. А так как памятью он обладал феноменальной, ему не составило труда вспомнить, где, с кем и по какому случаю у него ассоциировалась эта фамилия. Ради любопытства поискал в Интернете связанную с этим информацию и оторопел: так вот кто однажды абсолютно случайно попалсяв его сети!