— Да, леди Клара, когда ваш младший брат заболел, а у вас резались зубки, супруга Виктора по незнанию напоила вас обоих настойкой, которую и взрослым-то давать надо с превеликой осторожностью… Паникующие родители привезли своих детей к целительнице, которая в итоге выходила малышей, соврав при этом об их смерти. Уже тогда у Останского лорда были проблемы с психикой, и женщина решила, что таким образом обезопасит вас… Чуть позже вас взяла к себе добрая фермерская семья и до недавних событий пожилая целительница свято хранила эту тайну… — после этих слов Томас взял небольшую паузу. — Сомнений нет… Вы, леди Клара, очень похожи на свою почившую мать, а господин Ноа имеет яркие черты своего отца…

— Поэтому никто и не догадывался о моем даре… — прошептала я, растерянно уставившись в роковой документ.

Слезы сами потекли из глаз от осознания всей ситуации, а в груди вновь становилось тесно и больно от горя…

Те, кого я любила всей душой, на самом деле чужие мне люди… Все, что я знала о родных, изначально было ложью!

— Кстати, именно поэтому никому не было известно о том факте, что на вас снизошло благословение богини, — голос Томаса стал более тихим и медленным. Он словно проникся моей бедой и теперь мягко пытался помочь мне успокоиться своим рассказом. — В том возрасте, когда семья Останского лорда видела вас последний раз, ваши очи еще не имели такого яркого изумрудного цвета. Глаза младенцев могут менять свой оттенок в течение первых трех лет жизни, а ваши родители не доложили властям о своих подозрениях относительно дара… Ваша история в чем-то грустна, леди Клара, но сейчас ваша жизнь потекла в совершенно ином русле. Я не буду просить от вас любви к тому, кого вы не помните с детства и даже немного ненавидите, но хотя бы просто примите это наследие…

От наплыва чувств я так расплакалась, что перепуганный супруг подскочил ко мне и взял меня за руку.

Его успокаивающие и теплые движения, что гладили нежную кожу, словно целебное лекарство распространяли по телу успокоение.

Ноа тоже не мог поверить в услышанное, но, в отличие от меня, в его лице ярко читалась ярость.

Как и я, он не простит Виктора! И уж брать на себя его дела он явно не рассчитывал.

Адвокат написал что-то на чистом листке бумаги, который потом протянул моему брату.

— Я понимаю, что вы сейчас в ярости на Виктора не только как на преступника, но и плохого отца… Однако, волей Императора я должен решить вопрос с наследством, ибо Останский лорд серьезно болен и жить ему осталось недолго. Прошу вас, господин Ноа, завтра днем явиться в резиденцию Виктора. Буду ждать вас для решения первоочередных юридических вопросов…

С этими словами мужчина в костюме услужливо поклонился и исчез в дверях.

Прикосновение родного брата к моему плечу отвлекло от мыслей, что сейчас разжигали в груди огонь негодования.

— Все будет хорошо, сестренка! Я обязательно проверю все до единого сказанные здесь слова! Даже если мы были лишь приемными детьми, все равно для наших родителей мы были самыми любимыми! Между мамой, папой и нами царила настоящая дружба, коей не все родные дети похвастаться могут! — успокаивал меня он, слегка стиснув меня в объятиях.

Вот уж в чем, а в этом он прав. Какая разница кто родил нас? Мы воспитывались в любви и согласии не хуже чьих-то родных детей! Не знаю приму ли я Виктора как члена семьи, но раз судьба подарила моему брату шанс на счастье — я должна его поддержать!

— Ты прав, Ноа! — ответила, утерев платком слезы. — Очень хорошо, что мы в конце концов узнали правду. Любовь к родителям всегда будет в наших сердцах, а мы продолжим идти по тропинке, устланной нам судьбой!

Остаток дня я провела с Ноа и Лэйлой, также мы с Уильямом сегодня ужинали отдельно. Супруг понимал, что завтра их уже не будет в этом доме, а мне явно нужно побыть с близкими. Я оценила его добрый жест…

Все произошедшее сегодня оказало на меня такое сильное впечатление, что я, кажется, уснула прямо за столом у себя в мастерской. Мне хотелось порисовать на бумаге, но, видимо я так устала, что разум мой унесло в объятия Морфея…

Сквозь сон мне показалось, что я почувствовала на себе знакомое и согревающее объятие, поэтому уже не открыла глаз.

Я любима и люблю… Сейчас мне не о чем беспокоиться…

* * *

Уильям

Утром перед завтраком Ханс известил меня о готовности одного заказа. Со всей этой суматохой я уже и подзабыл о нем, но у друга моего на этот счет все строго — от него так просто ничего не ускользнет.

— Что ж, раз все готово, то после завтрака будем наряжать пушистого члена семьи, — с улыбкой размышлял я, подписывая документы на столе. — Принесешь ошейник в комнату моей супруги после еды?

— Разумеется, господин! Обижаете… — съехидничал друг, услужливо налив мне небольшую порцию коньяка.

Отложив в сторону пару документов, я обнаружил необычный конверт. Он не был скреплен печатью, но в нем лежала какая-то небольшая, исписанная явно мужским почерком, бумага.

Сим уведомляю вас, что сегодня в районе обеда я буду вынужден нанести вам свой визит. Прошу вас, лорд Джэнсен, находиться у себя в резиденции вместе со своей супругой и ее братом.

С уважением, Томас — адвокат лорда Останских земель.

Я и заметить не успел, как кулак сжался, смяв и саму бумагу.

Этот отшибленный хочет послать ко мне своего адвоката… На что он рассчитывает? Что я или Ноа с Кларой откажутся от обвинений в его сторону? Пусть лучше сразу закатает губу!

— Похоже, содержимое письма вам не очень понравилось… — рассуждал Ханс, растерянно поглядывая на смятую в моих руках бумагу. Скрутив из письма бумажный шарик, я ловко бросил его в ведро.

— Да, не понравилось, — буркнул я. — Днем сюда явится адвокат Виктора для разговора с Ноа и Кларой. Без понятия о чем будет речь, но надеюсь, что обойдется без ярких разборок… Похищение Клары я этому хрычу так просто не прощу, уж пусть будет уверен…

Друг растерянно отвел взгляд и негромко угукнул.

— Что ж, тогда позвольте пожелать вам удачи в переговорах и хорошего дня, — дополнил дворецкий и, услужливо поклонившись, исчез за дверью.

Напряженно вздохнув, я взглянул часы и пришел к выводу, что пора бы и на завтрак